Трой дошла почти до середины комнаты, когда они наконец ее заметили. Реакция была более чем странной: смех тут же прекратился, и они уставились на Трой. Седрик побагровел, глаза мисс Орринкурт затвердели, как кусок голубого мрамора.
– Вот те на, – ровно проговорила мисс Орринкурт. – Смотри-ка, кто пришел.
– Дражайшая мисс Аллейн, – тяжело дыша, заговорил Седрик, – прошу вас, входите. Мы тут, как два дурака, хохочем над чем только можно. И день рождения, и как все тут у нас перепуталось, и так далее. Присоединяйтесь. Или вы для этого слишком величественны и серьезны? О Господи, звучит так, словно вы это не вы, а рояль, верно?
– Да нет, все в порядке, – сказала Трой. – Спасибо, с вашего разрешения, я вас оставлю. Мне надо наверх.
Она вышла и в полной тишине закрыла за собой дверь.
В зале она обнаружила совершенно удивительного пожилого господина, читающего перед камином газету. На нем был хорошо сшитый костюм, старомодный стоячий воротничок и узкий черный галстук. Осунувшееся лицо, узловатые руки, на которых явственно проступают голубые вены. Увидев Трой, он выронил газету, сорвал с носа пенсне и, издавая нечленораздельные звуки, с трудом поднялся на ноги.
– Простите, вы кого-то ждете? – осведомилась Трой.
– Спасиб, спасиб, спасиб, нет, – быстро заговорил пожилой господин. – Позвольте представиться. Не имел удовольствия… Итак, представляюсь. М-да. Рэттисбон.
– Да, да, конечно, – сказала Трой. – Я знаю, что вы должны были приехать. Добрый день. – Она назвала свое имя.
Мистер Рэттисбон почмокал губами и заломил руки.
– Доброе, – прошамкал он. – Рад. Насколько понимаю, оба гости. Если только мне уместно назвать себя так. Деловой визит.
– Мой случай, – сказала Трой, с трудом улавливая смысл этого потока слов. – У меня тут была работа.
Он посмотрел на рабочую блузу, которую она не успела переменить.
– Ну да, конечно, – зацокал он. – Миссис Родерик Аллейн? В девичестве Трой?
– Именно так.
– Имею удовольствие быть знакомым с мужем, – пояснил мистер Рэттисбон. – Профессиональные контакты. Дважды. Замечательно.
– Правда? – разом оживилась Трой. – Вы знакомы с Родериком? Ну что же мы стоим, давайте присядем.
Мистер Рэттисбон набрал в грудь побольше воздуха и издал каркающий звук. Они сели перед камином. Он скрестил ноги и переплел шишковатые пальцы. «Прямо с картины Крукшенка[55] сошел», – подумала Трой и заговорила об Аллейне. Рэттисбон слушал в точности так, как если бы она делала некие заявления, а он готов пригласить клерка и засвидетельствовать их. Потом Трой предстоит вспомнить и этот мирный разговор, и то, как она, извинившись, прервала свой монолог посредине: «Не знаю, право, с чего это мне утомлять вас всеми этими рассказами про Родерика».