– Может, это просто современный стиль такой, – неожиданно подала голос Миллимент. – Как это называется? Сюрреализм?
– Милли! – вскричал ее сын.
– Слушай, Милли, – подхватила Дженетта Анкред, – а какой именно символический смысл ты вкладываешь в образ летящей над головой папа коровы, которая больше похожа на обезумевшую чайку?
– Сегодня чего только не бывает, – неопределенно усмехнулась Миллимент.
– Папа́, – прервала их Дездемона, все это время стоявшая, склонившись, над отцом, – ужасно подавлен. Папа́, дорогой, позволь…
– Я иду спать, – объявил сэр Генри. – Мне действительно не по себе. Я плохо себя чувствую. Я иду спать.
Все встали. Он остановил их взмахом руки:
– Я иду один. Спать.
Седрик метнулся к двери. Не оборачиваясь, сэр Генри пошел по проходу – смутная, призрачная фигура на фоне ярко освещенной сцены, величественно удаляющаяся из театра.
Анкреды тут же затараторили. Трой чувствовала, что ей не вытерпеть неизбежных воспоминаний о прежних бесчинствах Пэнти, возмущенных протестов со стороны Полин, хиханек и хаханек Седрика, банальностей Миллимент, которые она произносит таким флегматичным тоном. Потому, когда, в сопровождении Кэролайн Эйбл, появился несколько взъерошенный Томас, Трой испытала настоящее облегчение.
– Я попросил Кэролайн подняться сюда, – заговорил он, – потому что побаивался, что мне вы до конца не поверите. Пэнти в изоляторе, вместе с другими, у кого стригущий лишай. Доктор Уизерс распорядился, чтобы они были под присмотром, потому что прописанное им лекарство надо давать вовремя, так что Кэролайн с половины восьмого сидит там за книгой. Стало быть, сами видите, Пэнти этого не делала.
– Разумеется, нет, – весело подтвердила мисс Эйбл. – Каким образом? Это совершенно невозможно.
– Вот так-то, – мягко заключил Томас.
II
Трой задержалась в театрике с Полом и Фенеллой. Пол включил рабочее освещение, и они вместе осмотрели рисовальные принадлежности Трой, сложенные за кулисами.
Ящик с красками был открыт. Кто-то выдавил на крышку, отделяющую краски от отсека, где сложены дощечки для эскизов, немного изумрудной окиси хрома и слоновой кости. Орудовали большой кистью, окунув ее сначала в зеленое, потом в черное.
– Слушайте, – начал Пол, – ведь на кисти должны остаться отпечатки пальцев. – Он смущенно посмотрел на Трой. – Верно ведь?
– Полагаю, Родерик с вами бы согласился, – кивнула она.
– Ну а коли так, то если сравнить с ними отпечатки всех, кто здесь есть, получится довольно убедительно, так? Более того, чертовски интересно.
– Да, но, насколько я понимаю, это не такая простая процедура.