– Мы-то что можем сделать?
– Мне надо знать. Все слишком неопределенно. Я хочу знать, почему у отца выпали волосы. Я хочу знать, действительно ли он был отравлен и считаете ли вы, что это дело рук Сони. Я человек не болтливый, и если вы все мне скажете, даю честное слово, что от меня никто ничего не услышит. Даже Кэролайн Эйбл, хотя, осмелюсь заметить, она-то могла бы сказать, почему я так переживаю. Мне надо знать.
– Все с самого начала?
– Именно так, с вашего позволения. Все.
– Боюсь, это чрезмерное требование. Всего мы и сами не знаем. Мы стараемся, очень стараемся решить эту головоломку, и мне кажется, близки к цели. Да, по нашему мнению, ваш отец был отравлен.
Томас потер ладони о заднюю спинку водительского кресла.
– Вы уверены? Но это же ужасно.
– Со звонком в его спальне сделали нечто такое, что он перестал работать. Отделили один из проводов. Кнопка болталась на другом, и когда он дотянулся до нее, деревянный конец остался у него в руке. Это стало нашей отправной точкой.
– Но это же такая мелочь.
– Есть кое-что и посложнее. Ваш отец составил два завещания, но до самого дня рождения держал оба неподписанными. Второй вариант, который и должен вступить в законную силу, он подписал поздно ночью, уже после праздничного ужина. Мы считаем, что, за вычетом адвоката, об этом знали только двое – мисс Орринкурт и ваш племянник Седрик. Она по этому завещанию получала очень много. Он – практически ничего.
– Тогда почему он вас интересует? – вскинулся Томас.
– Его никак в стороне не оставишь. Он так или иначе втянут во всю эту историю. Начать с того, что это ведь они с мисс Орринкурт придумали все эти розыгрыши.
– О Господи! Но ведь смерть папа́ – это не розыгрыш. Или вы считаете иначе?
– Совершенно не исключено, что косвенно она была вызвана одним из них. Вполне вероятно, что именно последний – летающая корова – побудил сэра Генри переписать завещание.
– Ничего не понимаю, – потерянно сказал Томас. – Честно говоря, я просто надеялся, что вы скажете, стоит ли за этим Соня.
– Для завершения картины нам не хватает еще одной детали. Без нее ничего нельзя утверждать определенно. А пока дело не закрыто, наши строгие правила не позволяют называть имя подозреваемого заинтересованному лицу.
– А почему вам не поступить так, как в книгах поступают? Дайте мне намек, наводку, что-нибудь в этом роде.
Аллейн вскинул брови и посмотрел на Фокса.
– Боюсь, без знания всех фактов наши намеки вам мало чем помогут.
– И все равно хотелось бы услышать. Все лучше, чем просто не находить себе места. К тому же, – добавил Томас, – я не такой дурак, каким могу показаться. Я хороший театральный продюсер. Я привык анализировать человеческие характеры, и у меня хороший глаз на происходящие события. Читая пьесу об убийстве, я с самого начала знаю, кто его совершил.