Так или иначе, Фрэнсис и Карр должны были вывести Овербери из игры. Надо полагать, что в конце концов Карр предложил королю Якобу назначить Томаса новым послом Англии в России, и король – никогда Овербери не любивший и желавший отослать его подальше – охотно согласился. Удивительно, но Овербери наотрез отказался: быть может, потому что не хотел ехать в столь холодную варварскую страну, а может, желая остаться подле Карра и предотвратить брак. Существует и версия, что это Карр посоветовал ему отказаться, прекрасно сознавая, что король, разгневанный непослушанием, бросит Овербери в Тауэр. Так и случилось 21 апреля 1613 года.
Исчезновение Овербери пришлось весьма кстати. 15 мая комиссия по расторжению открыла слушание по делу о браке леди Фрэнсис – неловкое четырехмесячное исследование эрекции, ночных поллюций и зубодробительных сложностей церковного права. Кое-кто из членов комиссии, наслышанный о скандальной репутации Фрэнсис, настаивал на осмотре с целью подтвердить ее девственность. Ошеломленная семья Говардов, утверждая, что подобный осмотр оскорбит скромную натуру леди, настояла на том, чтобы на ней во время процедуры оставалась вуаль, – и заменила Фрэнсис на другую. Публика в суде не могла удержаться от смеха, услышав постановление комиссии: леди «пригодна для плотского совокупления и все еще девственна».
Процесс шел своим чередом, а между тем семейство Говардов, устроившее заключение Овербери, хотело сохранить уверенность, что он никогда не выйдет на свободу и не примется клеветать на них. Двоюродный дед Фрэнсис, могущественный граф Нортгемптон, договорился о замене наместника Тауэра – респектабельного человека по имени Уильям Уэйд – на сэра Джервиса Гелвиса, игрока, который погряз в долгах и был готов исполнять любой приказ Говардов. По наущению Фрэнсис, Нортгемптон также поставил на место тюремщика Овербери человека по имени Ричард Уэстон.
Подруга и соучастница Фрэнсис, Анна Тернер, прислала Уэстону фиал, «наполненный водой желто-зеленого цвета», которую надлежало подлить Овербери и не употребить случайно самому. Предположив, что Гелвис также участвует в плане, Уэстон, готовясь подать ужин Овербери, спросил: «Сэр, может быть, я подмешаю его сейчас?» Когда Гелвис непонимающе спросил, о чем речь, Уэстон показал пузырек с ядом и объяснил, что графиня велела смешать его с пищей Овербери.
Ужаснувшись, Гелвис принялся убеждать Уэстона, что после такого на его голову падет вечное проклятье, и заставил слить яд в канализацию. Уэстон поблагодарил его за спасение души. Убежденный, что теперь тюремщик более не попытается отравить Овербери, Гелвис не уволил его и никому не рассказал о несостоявшемся покушении. Разумеется, никто бы не поверил, что благородное семейство Говардов как-то к этому причастно.