Вечный двигатель смерти (Серова) - страница 80

– Это все, что тебя сломало?

– Я не вижу смысла в жизни, – ответила я и посмотрела Кире прямо в глаза.

– Верю. А с чего все началось?

– А это уже не твое дело, – отвернулась я. – Врачу буду рассказывать.

– Ну, ладно, – растерялся подполковник. – Пойдем. Провожу тебя до проходной. Все-таки по моей протекции сюда попала. Кстати, насчет работы. Я сказал, что когда-то ты была опером, но быстро ушла из органов. Не твое это.

– Поняла.

Предъявив паспорт охраннику, Кирьянов взял меня под руку, дав понять, что я нуждаюсь в поддержке и участии.

Охранник кому-то позвонил и показал в сторону турникета.

– Проходите на территорию, – участливо сказал он. – Вас сейчас встретят.

В следующий момент мы оказались на территории клиники.

Вовка осмотрелся. Корпуса прятались за деревьями, которые создавали благодатную тень. Вдоль дорожек стояли лавочки. На некоторых отдыхали люди. Кто-то читал, кто-то просто смотрел перед собой.

Под ложечкой засосало. К горлу подступила тошнота.

– Волнуешься? – спросил Кирьянов.

– Есть немного.

– А все.

– Что «все»?

– А все. Поздно, – игриво произнес он. – А вон и она.

Я увидела спешащую в нашу сторону женщину в белом халате. Мы с ней виделись всего один раз, и обстоятельства этой встречи были ужасными. Кажется, она меня тоже узнала. Тепло улыбнулась. Я запомнила ее совсем другой – властной и жестокой.

– Рада видеть, Татьяна, – произнесла Нина Тимофеевна Грузанкова. – Вот уж не думала, что встретимся еще когда-нибудь.

Глава 7

Кирьянов поблагодарил Нину Тимофеевну за теплый прием, приобнял меня за плечи и уехал. И вот тогда я поняла, в какую опасную игру вступила.

Вчерашний вечер я провела перед ноутбуком. Поисковик выдал все, что ему было известно про шизофрению. Я изучала симптомы и признаки этой болезни и даже обнаружила некоторые из них у себя. Медицинские статьи на эту тему открыли кучу интересного, а откровения людей, страдающих шизофренией, на многое открыли глаза. Мне предстояло придумать свою шизофрению, ведь именно эту болезнь подозревали у Виктории Соломко. Я вспоминала нашу встречу, ее слова, жесты, даже попыталась воспроизвести их хоть как-то.

Потом я легла спать, но заснуть не получалось. Перед глазами стояли картины, которые нарисовал мой мозг, основываясь на том, что я прочитала. Жить с таким диагнозом очень трудно, но распознать его еще труднее. То, что многие считают мнительностью или замкнутостью, легко может быть проявлением заболевания. Множество других моментов тоже хорошо запомнились и не шли из головы.

Кирьянов разбудил меня в девять часов утра.