– Я связался с Грузанковой, она готова тебя принять, – сообщил он. – Ждет нас к одиннадцати. Заеду через час.
Он приехал раньше, угостился кофе и следил за тем, как я собираю больничную сумку.
– Половину из этого все равно отнимут, – решил он.
– Тут нет ничего опасного.
– Ну, смотри, я предупредил.
Мы придумали историю, в которую вполне верилось. Кирьянов познакомился с Ниной Тимофеевной на месте гибели Елены Соломко. Так уж вышло, что его знакомая, которая безуспешно пытается найти работу после увольнения из органов внутренних дел, совсем съехала с катушек. Девушка она одинокая, своего места в жизни еще не нашла. В какой-то момент ей стало казаться, что кто-то нарочно портит ей жизнь. Всюду мерещится слежка. По ночам слышит тихий стук из-за стены. За стеной, между прочим, улица, и этаж пятый. Надо бы знакомую проконсультировать.
– Сказал, что сразу вспомнил про нее, ведь она психиатр. Она поверила. Знаешь, я бы и сам себе поверил, – сказал Кирьянов. – Я попросил ее подержать тебя несколько дней, чтобы ты успокоилась. Кажется, она была очень рада помочь. В общем, твоя задача соответствовать. Только вопрос в том, Тань, что твоя Вика может находиться в другом отделении. Или в другом корпусе. А теперь представь, что тебе нельзя будет никуда выходить из палаты.
– А ты случайно не спросил у Нины Тимофеевны про Вику?
– Нет. Она сама рассказала, но коротко. Доложила, что девушка находится в тяжелом состоянии. К ней никого не пускают, а то приходила какая-то знакомая, но ее к Вике не пустили.
– Это Юля Ветрова, – вспомнила я. – Она хотела навестить Вику и передать ей тортик. Не пустили, значит…
– Ну, знаешь, в психушку просто так не пролезешь, никому там твои благие намерения не нужны, – сказал Кирьянов. – У них там всего этого выше крыши.
– Я догадывалась, что к Вике никого не пускают, – ответила я, бросая в сумку баночку с кремом и пачку сигарет. – Поэтому не вижу иного выхода, кроме как самой до нее добраться.
– А если мобильный отберут?
– Не отберут, – уверила я. – Я же не в отделение для буйных ложусь, а вроде как по знакомству, для консультации.
Все это я вспоминала, пока Нина Тимофеевна уводила меня от пропускного пункта в глубь территории.
Путь лежал как раз через парк. Мы шли по тенистой дорожке. Здесь жара совсем не чувствовалась.
– Этот парк – наша гордость, – сказала Нина Тимофеевна. – Его хотели наполовину вырубить, чтобы построить тут еще один корпус, но главврач был против. Поднял все свои связи, и парк не тронули.
Дорожка вывела к старому двухэтажному особнячку, покрашенному розовой краской. Грузанкова поднялась на крыльцо, открыла дверь и пропустила меня вперед.