«Никогда – слышишь, никогда! – я не пущу на порог своего дома нациста, – сказал отец. – Ступай куда хочешь, но твоей ноги здесь больше не будет. Ты мне не сын. Убирайся!».
Никто уже не отворит дверь, не окликнет меня, не позовёт назад. Этого не сделает даже мать – хотя, я слышу, какая-то часть её сознания отчаянно желает вернуть меня. Но слово отца здесь закон. А отец давно, обречённо, со стыдом ждал, что я рано или поздно совершу нечто невообразимое…
Я до боли в пальцах сжимаю ручку чемодана. Передо мной расстилается пустота уводящей в призрачность тумана улицы, по которой мне теперь надлежит отправиться в самостоятельную жизнь.
Вот так всё и началось.
На первых порах я собирался снимать квартиру. А как только позволят финансы – купить собственное жильё. О, финансы мне с самого начала позволяли непривычно многое. Жалованье мне назначил сам рейхсфюрер. На службе меня уже ценили – настолько, что не проявляли (во всяком случае, пока) никакого интереса к тому, что за моими родственниками не раз были замечены антинацистские высказывания. Но я знал, гестапо не будет долго терпеть. Поэтому, едва только появится возможность, я собирался сделать следующий ход. Несмотря на отцовский запрет, мне всё же предстояло возвратиться в этот дом, чтобы уговорить их всех, разом отрезавших меня от своего мира, уехать отсюда в какое-нибудь безопасное место.
Мюнхен
январь – февраль 1943 года
Проект «Штральканоне» закрыли, когда погиб профессор Хельвиг. Долгое расследование ничего не дало: судя по всему, это действительно был просто несчастный случай на испытаниях новой установки.
– Пока с этим оружием могут управляться только сильнейшие экстрасенсы рейха, а их можно по пальцам одной руки пересчитать, – сказал Хельвиг Штернбергу при последней встрече. – Мы должны создать оружие, которое будет обслуживать обычный расчёт немецких солдат.
Все наработки Хельвига решено было передать группе физиков из Людвигсхафена, которые тоже сотрудничали с оккультным отделом «Аненербе», причём уже давно, – с большим подотделом штурмбаннфюрера[11] Мёльдерса.
– Апогей дьявольской бессмыслицы, – говорил Штернберг об этом решении, не скрывая того, что считает свой крохотный подотдел полноправным наследником бюро Хельвига. Но Штернберг был слишком молод для того, чтобы возглавить проект уровня «Штральканоне». И тогда он взялся за создание собственного проекта. Ему не давала покоя мысль о британских близнецах-агентах, одного из которых арестовали в августе прошлого года на мюнхенском вокзале, – о людях, мгновенно передающих друг другу информацию из любой части света.