– Не все охранники верхом, часть в повозках едет, да и заводные в караване всегда идут. Не дай боги в дороге сдохнет конь или кобыла, кто тогда телегу потащит?
Нет, логика в её словах есть, однако, иметь запасную лошадь, чуть ли не на каждую телегу это, на мой взгляд, чересчур или груз настолько дорогой, что… Додумать не успел, муж Звины очухался, обвёл нас с Ксаной мутным взглядом и выдал:
– Попутчики? И где мои монеты?! Небось Звинке отдали, а телега-то мне принадлежит! Платите по три серебрушки!
– Ироней угомонись! Ставь навес, а то мы скоро одни будем так ехать, – прикрикнула на мужа возница.
Недовольно бухтя, Ироней стал ставить опоры, которые оказались сложены в телеге.
– А для чего разбирали-то? – поинтересовался я, помогая натягивать тент.
На ухабах сделать из телеги кибитку, а именно такое сравнение на ум пришло, думал невозможно. Ироней же, хоть и не совсем проспался, управляется споро, чувствуется, что разбирать и собирать навес у телеги приходится не редко. Да и крепления продуманы, он бы без моей помощи справился.
– Груз в Паерт привозили, – ответила Звинка на мой вопрос, не став углубляться в детали.
Последнюю пару минут возница молчала, задумчиво покусывала свою губу, да теребила мочку уха.
– Сейчас сделаю пару лож, да тебя сменю, – обратился Ироней к жене.
– В канаву-то нас не завезёшь? Не проспался же ещё! – усмехнулась та.
– Да выпил-то вчерась всего ничего! Трактирщик, падла, скисшее вино подсунул, – развёл руки в сторону Ироней.
– Ну-ну, – усмехнулась Звина, – что ни день, так вино забродило или закуска протухла.
Они стали буднично пререкаться, чувствуется, что такие разговоры часто происходят. Вскоре Звина передала вожжи мужу, а сама отправилась вздремнуть. Ксана, к моему удивлению, решила составить компанию нашей вознице. Какое-то время слышался их приглушённый разговор, отрывочные слова можно разобрать, а вот понять о чём речь – невозможно. Ироней себе под нос песенку напевает, у мужика отменное здоровье, явно же находился под воздействием винных паров, когда в путь тронулись, а сейчас хмель весь вышел и похмельем он не страдает. Может какое-нибудь зелье выпил? Так я не видел, а он всё время на глазах находился. Не выдержав, спросил:
– Слушай, как ты умудрился здоровье поправить?
Ироней широко улыбнулся и показал привязанную на животе плоскую флягу.
– С моей женой и не таким фокусам научишься! Если узнает, придётся новую нычку искать. А эта, – он погладил по фляге, – уже три перехода служит верой и правдой, не даёт от жажды помереть.
– Понятно, – покачал я головой.