— Мне помогает моя богиня, — ответила индианка.
Интересно, а мне ее богиня помогает? — сразу после слов Иры я вспомнил, как шел на инициацию к алтарю. И как остановил взгляд на завешанной оружием стене кабинета папа́ Петра Алексеевича, обратив внимание на нож кукри, которого там быть не должно. Примерно понятно теперь, что за богиня помогает Ире, вот только вопрос — она с Астеротом, рядом или отдельно от него?
И еще мне понятно теперь явное благоговение гуркхов, которое я чувствовал от бойцов личной охраны Саманты. Они ведь богиню Кали своим боевым кличем славят уже сотни лет, а тут я со своим кукри появился, вполне живой и осязаемый. Еще и демона убил, кстати. Лорда-повелителя демонического пламени, между прочим. А богиня Кали у нас кто? Правильно, уничтожитель демонов.
Шагнув вперед, я взял кольцо с ладони Иры. Границы реальности вокруг заколебались — этим движением я словно потянул на себя покрывало, стягивая поврежденную ауру Иры. Причем не снимая с нее защитную оболочку, а именно стягивая, восстанавливая — даже глубокий порез на ее теле закрылся.
Когда вокруг вновь оказался полностью реальный мир и лоскуты серой мглистой пелены ушли, я заметил в руках Иры ритуальный клинок — словно не он только что был в ее сердце, и не его рукоять змеилась в ладони индианки, меняя форму. Увиденному не удивился — сейчас я уже полностью понял механику свершившегося ритуала. Своей кровью Ира — сделав глубокий порез, пробудила и позвала силу покровительницы, и когда мы оказались в изнанке мира в форме астральный проекций, индианка уже действовала, оперируя в первую очередь со своей душой, а не телом.
Но не только жизнь Иры теперь принадлежала мне, теперь и моя жизнь была ее жизнью — змееглазая индианка тоже оказалась связана со мной. Вот только неравнозначно; никакого контроля надо мной, только связь: если перестанет биться мое сердце, перестанет биться и ее.
Опять невиданная сила, опять жертвоприношение. Пусть и отложенное — Ира ведь отдала мне свою жизнь, и, если бы я не принял ее дара, она умерла бы здесь и сейчас.
Думая об этом, кольцо, вполне сейчас материальное, я надел на мизинец. Тонкая змейка обвилась вокруг пальца, и я сразу перестал ее ощущать. Зато сразу более явственно почувствовал биение сердца индианки. Ее жизнь теперь была в моих руках, и я мог прервать ее легко, одним движением — потому что ритуальный клинок, его тень в изнанке, так и оставался в сердце Иры, в ауре ее души. И кстати змейка кольца никуда не торопилась исчезать с пальца, как это происходило с ранговыми перстнями. Так. Это мне теперь кольцо в режиме постоянного ношения что ли таскать? Надо будет потом с этим разобраться, главное не забыть.