Теперь о белилах. Они разлились после нашего ухода из гримерной. По словам мисс Вон, когда ушел Сюрбонадье, там остались только она и Трикси. Зайти туда мог один Гарденер. Все остальные неминуемо наткнулись бы на Бидлов, сначала стоявших в коридоре на углу, а потом скрывшихся у себя в гардеробной. Уходя на сцену, Гарденер оставил мисс Вон в своей комнате. Если бы убийство было делом рук Пропса, то он не подобрался бы к «звездной» комнате, Симпсон, находившийся на сцене, — тоже. Не говоря о Сейнте, потому что, воспользуйся он дверцей на авансцене, та расскрипелась бы на весь зал. А вот Гарденеру никто не мешал там побывать.
— Вы хотите сказать, — подхватил Найджел, — что он оставил ее в своей комнате, отлучился в ее, натянул перчатки, убедился, что в коридоре пусто, и шмыгнул на сцену? Тогда и испачкал перчатки белилами?
— Да.
— А письмо с угрозами?
— Оно — его первая оплошность. Он напечатал его на сцене в последнем акте для последующего использования в том случае, если потребуется подкрепить выдумку об отдавленной ноге. Но потом он, наверное, сообразил, что после убийства его скорее всего обыщут. Здесь он действовал уже по наитию, без плана, ухватившись за случайное столкновение с кем-то на сцене. Можно себе представить, как он сожалел о своем чрезмерном хитроумии: ведь уничтожить письмо прямо на сцене было нельзя. Наверное, он просто его где-то припрятал, возможно, сунул в стопку чистой писчей бумаги. После обыска он мог его забрать, пока дожидался на сцене мисс Вон. Вы говорили, что в спектакле он всегда долбил по клавише Q. Наверное, он вспомнил, что делился с вами этой подробностью, и, забирая письмо, вытер на машинке все клавиши, кроме Q. Весьма артистично, но, к счастью, Бейли, хвала ему, уже успел проверить машинку и нашел на ней уйму отпечатков Гарденера. При второй проверке их уже не было — не считая отпечатков на клавише Q. Гарденеру все сошло бы с рук, если бы Бейли не оказался таким молодцом.
— Но Стефани Вон призналась, что… — начал Найджел.
— В чем она призналась? Что побывала в квартире Сюрбонадье и попыталась забрать поддельную бумагу, которую, как она знала, он хранил в своей коробке. Что я застал ее там и что она решила, что убедила меня, будто явилась за своими письмами. Что я ее обнимал, что я его худший враг… — Аллейн вдруг замолчал.
В затянувшейся паузе Найджел устремил на друга вопрошающий взгляд.
— А несчастный реквизитор? — спросил он наконец.
— Пропса я никогда не подозревал. Виновный никогда не обличал бы Сюрбонадье так, как это делал он. К тому же бедняге просто не хватило бы ума, чтобы такое сотворить. Он всего-навсего умудрился узнать Гарденера в потемках. Задел его и навел на мысль об отдавленной ноге — такое возможно. Так или иначе, Пропс был готов выгораживать человека, убившего обидчика его девушки. Но, прочитав сообщение об аресте Сейнта, он написал мне записку. Еще он позвонил Гарденеру и, видимо, сказал, что что-то знает. Гарденер предложил встретиться в театре, куда Пропс посоветовал проникнуть через окно в тупике Симонс. Гарденер, накинув манто, обвел вокруг пальца нашего Уилкинза. Переодевание — банальный вымысел авторов детективов, но на то и актерский талант Гарденера. Он мог пойти на этот риск. Вы наведались к нему как раз в тот момент, когда он сталкивал бедного реквизитора в петлю.