Сюрбонадье, изображавший Бородача, наблюдал за зрителями из глубины сцены. Одной рукой он держался за дверь, через которую вошел, другой теребил грязный платок у себя под бородой. Рот у него был полуоткрыт, как будто он запыхался.
Наконец он заговорил. Все это настолько походило на сцену в гримерной, что Найджел приготовился услышать: «Веселитесь?» Но реплика Бородача поразила его еще больше.
— Наконец-то Крыса забилась в свою нору! — изрек Артур Сюрбонадье.
— Бородач… — прошептал Феликс Гарденер. Большинство актеров постарались бы рассмешить такой репликой зал, мало кто из них попытался бы добиться противоположного эффекта. Феликс Гарденер принадлежал к заведомому меньшинству: он произнес это слово так, что зрители затрепетали.
Бородач вышел на авансцену, держа в правой руке револьвер.
— Ты не убийца, Крыса, — проговорил он. — Убийца — я. Подними руки!
Гарденер медленно поднял руки над головой. Сюрбонадье тщательно его обыскал, удерживая на мушке, после чего, сделав шаг назад, перешел к обличению. Сила его гнева, для сдерживания которой определенно требовались недюжинные усилия, вогнала зал в столбняк. Эмоциональный контакт между исполнителями и аудиторией достиг невыносимой степени накала. Найджелу было сильно не по себе. У него было ощущение, что на сцене разворачивается не высосанный из пальца конфликт выдуманных Бородача и Крысы, а смертельный антагонизм двух реальных людей, по случайности вынесенный на публику. Каррутерс по прозвищу Крыса был его другом Феликсом Гарденером, Бородач — ненавидящим Феликса Артуром Сюрбонадье. Все это было так отвратительно, что Найджел с радостью отвернулся бы от сцены, но сделать это было превыше его сил.
— Вечно ты подстерегаешь меня за углом, Крыса! — надрывался Сюрбонадье. — Что бы я ни делал на протяжении последнего года, ты ставил мне палки в колеса. Ты увиваешься за моей девушкой. — В его голосе появились истерические нотки. — С меня довольно! Я больше не могу, я пришел положить этому конец. Видит Бог, я пришел разделаться с тобой!
— Лучше не сегодня, Бородач. Спору нет, твой план хорош, и мне не хочется тебе мешать, но ты же видишь, мы не одни…
— Что ты несешь?
— Мы не одни, — повторил Гарденер с невыносимым легкомыслием героя толпы. — За тобой следит добрый ангел, Бородач. Ты в хороших руках.
— Разве, глядя на меня, можно подумать, что я шучу?
— Глядя на тебя, можно испытать зависть. Не веришь — сделай шаг вправо и посмотри в зеркало у меня за спиной. Уверен, в нем ты увидишь своего ангела — хранителя.
Сюрбонадье сместился в глубь сцены. Револьвер в его правой руке по-прежнему был направлен на Гарденера, но он не избежал соблазна мельком глянуть в зеркало над головой своего врага. Потом он медленно обернулся на дверь в глубине сцены, и в ней через мгновение предстала Стефани Вон. Она тоже была вооружена и целилась в Сюрбонадье.