— Прорвалась? — отрывисто спросил Аллейн.
— Да, но только на минуту. Ускользнула от остальных, не позволив констеблю ее остановить. Но он быстро ее оттуда выпроводил.
— Кто такая?
— Кажется, ее имя Эмерелд, — произнес Бейли с нескрываемым отвращением. — То есть фамилия.
— Зачем ее туда потянуло?
— Говорит, ей понадобилось что-то для лица, сэр.
— Что ж, теперь она заперта вместе с остальными, — мрачно заключил Аллейн. — Прошу всех садиться. Батгейт, вы можете остаться, если хотите. И вы, доктор Милнер.
— Мне подождать? — спросил коммерческий директор.
— Будьте так добры, мистер Стейвли. Вы еще можете мне понадобиться.
Все расселись по тяжелым кожаным креслам. У Найджела мелькнула мысль, что они похожи на актеров, готовящихся к подъему занавеса.
— Ситуация вкратце такова, — начал Аллейн. — Тело принадлежит мистеру Артуру Сюрбонадье. В последнем акте он участвовал в сцене с мистером Гарденером и мисс Вон. Он грозил Гарденеру вон тем револьвером. Мисс Вон целилась в него из двери. Гарденер отобрал у него револьвер. Он набросился на Гарденера и стал его душить, тот поднял револьвер и выстрелил в упор. Револьвер в этой пьесе всегда незаряженный, выстрел раздается за кулисами. На сцене не используется даже холостой заряд, чтобы не опалить одежду Сюрбонадье. Ясно, откуда прилетела пуля: в этот раз револьвер оказался заряженным. Давайте сфотографируем тело и сцену.
Один из полицейских в штатском отлучился и вернулся с камерой, чтобы сделать несколько фотографий, не говоря ни слова, и так же безмолвно удалиться.
— Познакомьтесь, мистер Милнер: наш дивизионный врач.
— Добрый вечер, — хором произнесли оба врача. Дивизионный врач быстро осмотрел тело и отвел доктора Милнера в сторону для разговора.
— Бейли, обведите тело мелом и переверните, — распорядился Аллейн.
Бейли опустился на колени и стал выполнять распоряжение. Сюрбонадье лежал щекой к полу. Когда труп перевернули, Найджел заставил себя посмотреть на него. На мертвом лице, блестевшем гримом, застыло то самое удивленное выражение, на которое они успели обратить внимание со своих мест в партере, глаза были широко распахнуты.
— Обратите внимание на обожженную одежду. Смерть наступила мгновенно.
— Застрелен прямо в сердце, — сказал врач.
— Вот ужас, Господи! — не выдержал режиссер.
— Думаю, хватит. — Аллейн повернулся к дивизионному врачу, тот встал рядом с Сюрбонадье на колени и закрыл его накрашенные веки. Ненадолго отлучившийся Бейли вернулся с куском парчи и накрыл тело. Парча была яркая, золотисто-алая.
— На револьвере остались, конечно, отпечатки пальцев мистера Гарденера, — продолжил Аллейн. — Но я попрошу вас, Бейли, проверить, есть ли на нем другие отпечатки. В семь двадцать револьвер находился в его гримерной, я сам его там видел. — Он удостоился удивленного взгляда Бейли. — Между половиной восьмого и семью сорока пятью костюмер отнес его Сюрбонадье. Затем он был разряжен, и Сюрбонадье сам зарядил его на сцене. Надо помнить, что все актеры в точности знали, что должно произойти. Мистер Гарденер должен был приставить револьвер к груди Сюрбонадье и спустить курок. Существует небольшая вероятность, что настоящие патроны попали в руки к Сюрбонадье по случайности, но это вряд ли. Если настоящие патроны ему подсунули намеренно, то тот, кто это сделал, должен был быть почти уверен в результате. Сюрбонадье практически не покидал сцену, после того как зарядил револьвер и не стрелял из него, так как даже незаряженный револьвер издает при выстреле громкий щелчок. Гарденер должен был нажать на курок, его рука была видна зрителям, предполагалась полная иллюзия достоверности. Я прав, мистер Стейвли?