— Всем спокойной ночи! — подхватил Крамер похоронным тоном. Мисс Димер бросила на Аллейна робкий и доверчивый взгляд, но получила в ответ только сдержанный поклон.
Мелвилл навел Аллейна на новую мысль.
— Минуточку, мистер Мелвилл, — окликнул он его.
Мелвилл тут же позеленел.
— Вас я ненадолго задержу, подождите меня в гардеробной, — сказал неумолимый инспектор. — Остальные свободны.
Остальные тревожно посмотрели на Мелвилла, тот проводил их жалобным взглядом и вернулся в гардеробную.
— Вы их обыскали? — спросил Аллейн Фокса.
— Мужчин — честь по чести, но к леди едва прикоснулся. На ней почти ничего нет.
— Найдется, куда засунуть перчатку?
— Перчатка — другое дело…
— Двоих я уже отпустил без обыска, вот невежественный олух! Правда, старуха Макс не в счет, а на мисс Эмерелд были одни блестки. Корсета она не носит.
— Как и Дульси, — мрачно молвил инспектор Фокс.
— Мы слишком легкомысленны, Фокс. Если вы не совсем уверены, убедите ее явиться для обыска в участок, а если уверены, то отправьте их в такси по домам и оплатите проезд.
— Слушаюсь, сэр.
— Где Гарденер?
— Ожидает вас в гримерной убитого.
— Спасибо. Вы идете, Батгейт, или вас тянет на боковую?
— Я сейчас, — сказал Найджел.
Феликс Гарденер стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы. При их появлении он вздрогнул и засмеялся над своей нервозностью.
— Это арест? — спросил он отрывисто.
— Нет, если вы не удивите меня признательными показаниями, — ответил Аллейн радостным голосом. — Присядем.
— Признание? Боже, зачем, когда и так все ясно. Я его застрелил. Кто бы все это ни подстроил, застрелил его я. Мне никогда от этого не отмыться.
— Если вы не виноваты, мистер Гарденер, то это полная невиновность. Вы виноваты не больше, чем мистер Симпсон, положивший муляжи патронов — хотя, может, это были боевые патроны (удивленный взгляд Найджела) — в ящик стола. Вы — такой же инструмент, как револьвер или как сам Сюрбонадье, зарядивший оружие своего убийства.
— Я сам твержу себе это, но не помогает. Видел бы ты, Найджел, как он на меня посмотрел: можно было подумать, что он вес знал, долю секунды не сомневался в происшедшем и считал, что это сделал я. У него был такой удивленный вид! Сам я сначала ничего не понял. Это был шок: после выстрела мозги не работают. Я продолжал произносить свой текст. Это револьвер Билла, он говорил, что никогда не стрелял из него во фрицев. Хорошо, что он мертв и не может всего этого видеть. Он — Артур — упал, как падал всегда: обмяк и свалился. Артур хорошо играл эту роль, вы согласны? А я его не любил. Кажется, я уже это говорил. О Господи!