— Откуда мне знать, сэр?
— …Найджел Батгейт!
— Ах вы, безмозглое чучело! — не сдержался Найджел. Увидев потрясенную физиономию Фокса, он спохватился. — Прошу прощения, инспектор. Как и мистер Сейнт, я не всегда выступаю поклонником вашего комедийного искусства. Верно то, инспектор Фокс, — продолжил он со спокойным достоинством, — что вы обнаружите на этой бумаге отпечатки моих пальцев. Но не на всей, только на уголке: я помнил об осторожности.
— Боюсь, сэр, в этот раз вы от нас ускользнете, — торжественно произнес Фокс, колышась от сдерживаемого смеха. — Вы бы себя видели, мистер Батгейт!
— Предлагаю не задерживаться на моей профессиональной безмозглости и перейти к делу, — продолжил Аллейн. — Фигурирует ли среди театрального реквизита пишущая машинка?
— Фигурирует, «Ремингтон» из первого и последнего актов.
— Где она хранится?
— В бутафорской — время от времени. После спектакля они, как правило, восстанавливают декорации первого акта, так что к моменту прихода актеров в театр она находится на сцене, а после последнего акта — в бутафорской. На всякий случай мы уже проверили ее на отпечатки. На клавиатуре были пальцы мистера Гарденера, по бокам — реквизитора, который ее таскает.
— Ныне система снятия отпечатков пальцев предана такой широкой огласке, что даже самый тупой преступник вряд ли о ней забудет. Кто пользовался машинкой в последнем акте? Вспомнил — Гарденер! Снимите с письма копию для меня, а само письмо не откажите передать Бейли, Фокс. И пусть еще раз проверит саму машинку. Не считайте меня чудаком! А сейчас надо подготовиться к дознанию. Слава Богу, у нас презентабельный коронер.
— Если можно так выразиться, — вставил Фокс веско.
— Вы о чем? — не понял Найджел.
— Я о том, что некоторые из них смахивают на судей, выносящих смертные приговоры. Скучные старцы! Этот — другое дело: воплощение благоразумия! С ним не соскучишься.
— Я возвращаюсь на Флит-стрит, — предупредил Найджел. — Встречусь с Феликсом и приду на дознание вместе с ним. Он приведет своего адвоката.
— Я жду целый выводок этой публики. Говорят, к делу привлечены громкие имена, в частности, Сейнт — Джейкоб и Филипс Филипс, прославившийся в делах о клевете. Что ж, до встречи, Батгейт.
Найджел провел пару часов в своем рабочем кабинете, трудясь над краткими портретами участников дела. Главный редактор одобрил его работу, и в 10.40 Найджел поехал на метро на Слоун-сквер, а оттуда к Гарденеру. Адвокат, молодой и сверхъестественно напыщенный, был уже на месте. Они выпили по рюмочке шерри, и Найджел попытался оживить атмосферу парочкой острот, не получивших должного отклика. Адвокат, носивший совершенно не шедшую ему фамилию Реклесс, моргал, как филин, а Гарденер был слишком взвинчен для веселья. После шерри троица уселась в такси.