Чистокровных английских верховых, у которых объём сердца вдвое больше обычных, здесь ещё нет. Поскольку там их ещё не вывели.
* * *
Первый залп Любима прошёл, едва на дороге начали поворачивать коней в атаку. Второй на полпути. «Вес» каждого — 30 стрел, стрельба «с табуретки»: конь стоит неподвижно. Третий залп в спину, когда княжьи повернули назад, к дороге.
«Кто пытается убежать от снайпера — умрёт потным» — тот самый случай.
«Умрут» — все. Но не синхронно. По полю мечутся лошади с пустыми сёдлами, выковыривающиеся из-под упавших коней или чудом удержавшиеся в сёдлах всадниках. Их перехватывают люди Салмана.
«Рубят с плеча»? — Фиг. Я столько втолковывал насчёт пользы укола — подъезжают и колют. «В три клинка» — с трёх сторон.
Кое-кто разворачивает коней, пытается убежать назад. Двое, поддерживая третьего, скачут вперёд, на меня по дороге.
Не интересно, Сухан с Охримом разберутся.
Принимаю влево, на снежную целину. Двое всадников пытаются уйти к полосе осинника справа от дороги.
Перед осинником, как и перед сосняком, из которого мы выехали, полоса наметённого глубокого снега. Передний верховой вдруг сползает в сторону и валится с седла. Конь сразу останавливается: уздечка намотана на руку, конь дёрнул головой и встал.
Отстав на пару шагов, след в след скачет приметный белый конь. Сбивается с галопа от возникшего перед ним препятствия, останавливается, понукаемый всадником, объезжает.
Когда Гапа называла знакомых, разглядывая их в подзорную трубу, я коня приметил. Так-то на лицо с такой дистанции… по-китайски: «красноволосые мерзкие демоны». Здесь — бородатые. Одежда, упряжь… у всех разная. Настолько, что я не понимаю, на что смотреть, что считать индивидуальным отличительным признаком. А вот чисто белый конь в отряде один. Под Жиздором.
Белый конёк скачет как-то… неправильно. Неровно, боком, рывками.
У Пьера Безухова так кобыла под Бородино скакала, ранили её. А Пьер и не заметил.
Жиздор — не граф с паркета. Спрыгивает с коня в сторону.
Конь тут же валится. А князь, потеряв в прыжке шапку, посвечивая залысинами, подметая полами длинной шубы снег, царапая его ножнами меча, пытается преодолеть последний десяток шагов до спасительного хмыжника.
Сивка в три прыжка оказывается между ним и его целью.
А моя цель — вот. Ну, хоть рассмотрю.
Так вот ты какой, Великий Князь Киевский, светоч и предтеча. Сорок пять, крепкий, коренастый, невысокий. Чуть лысеющий, полноватый. Типичный. Исторически важный. Это твоего сына, успевшего как-то, в ходе очередной русской усобицы, на несколько лет объединить Волынь и Галич, будут называть «Основателем Украины».