После возвращения Акима Яновича из похода по Кавказу некоторые его спутники начали использовать, для демонстрации своей статусности и эксклюзивности, особенно перед девками, разные иноземные словечки. Типа:
— Ты чё, кхой (баран)?
Собеседник понимает по интонации, что его чем-то… поименовали. Но чем — непонятно. Впадает в растерянность или «теряет лицо», переходя на следующий уровень эскалации противостояния.
Глуп. Конфликтен. Кулак без мозгов.
Присутствующие девицы хихикают и смотрят на «говоруна» с восхищением. А «кулачника» наказывают за попытку нанесения телесных повреждений разных степеней тяжести и нарушение общественного порядка. Поутру «кулачник» чистит сортир, а «говорун» прогуливает «полураспустившийся бутон», опыляя нежно алеющие ушки путевыми рассказами.
«Так прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою».
Не — «длинноволосый», не — «урод», а так-то… Обычные молодёжные игры.
Чарджи услышал от участников похода музыку родного языка и прямо-таки вцепился.
Во многих культурах есть разделение, отсутствующее в русской. Земля — отца (напр. в финском: isanmaa), а язык — матери (aidinkieli). Уловив «язык матери», Чарджи наслаждался общением на нём с нашей «восходящей лингво-звездой» Долбонлавом.
Пришлось и мне загрузить мозги.
Ванька-лысый — полиглот? — Да, я не переборчив в еде. В смысле: глотаю всё, что дают. А вот с языками…
Не хочу терять давнего товарища.
Моё изучение грузинского потребовало нашего с Чарджи плотного общения. Создавало приятный для него повод. Он выступал в роли учителя, поправлял меня. Возникшее, было, охлаждение и отдаление между нами, удалось погасить.
Проблема проста: Чарджи вырос. Не в смысле длины или веса, а душой. Представлениями о себе и о мире. Девять лет назад он был молодым парнем, простым наёмником в микросвите служилого боярина невысокого полёта. Степным изгоем, преследуемым за какие-то нелегитимные любовные похождения.
«Сам — никто, и звать никак». Всей цены — добрая сабля. Вышибало-порубало на ножках. Остальное — невнятный гонор.
— Я — инал!
— И чё? Нам что инал, что подмётка — на дороге разный мусор валяется.
Эти годы он рос, умнел, матерел. Смотрел, думал, делал.
Недавний Сухонский поход заставил его ощутить себя государем, хозяином. Вкус власти, вкус ответственности в боевых условиях. Когда от тебя зависит не только движение сабли, но и движение войска. Жизнь и смерть не одного твоего противника в быстротечной конной сшибке, а сотен разных людей на огромном пространстве месяцами.
Функционал «государя» куда шире функционала «воина». Уже для «полководца» фехтовальные навыки становятся малонужными. А «нужное» становится более разнообразным. К пониманию тактики должно добавить логистику, географию, фортификацию… «Государю», кроме того, следует серьёзно разбираться в дипломатии, юриспруденции, экономике… В психологии, в людях — вовсе запредельно.