— А-А-А! Ап.
Тычок по рёбрам мгновенно прервал рефлекторное акустическое выражение термического удара по позвоночнику.
Гридень наклонился к лицу мужичка и негромко увещевал:
— Когда «Зверь Лютый» спрашивает — отвечать надо ясно, кратко и честно.
— К-кх-то-о?
— Вот он.
Гридень сдвинулся и я снова оказался перед «путеводителем по несчастью».
«По несчастью» — в трёх смыслах. Его «несчастью», моему и… и этому всему. Вокруг. «Святая Русь» называется.
— Чернушки?
— Ась? Ну… Эта…
— А дальше?
— Чего? Где? Ай!
Стражник несильно приложил беднягу по почкам. То снова попытался встать на колени, «пасть на лицо своё», но его вздёрнули на ноги.
— Из Чернушек дороги есть?
— У-у-у… Е-е-е-сть.
— Куда?
— О-о-о… В Киев. Я ж те уже… О-о-о…
— А ещё есть?
— Хто? Ой-ёй-ё-ё…
— Ещё дороги из Чернушек есть?
— Е-е-есть. Эта вот. Мы ж на ей… у-у-у.
Кретин. То «эта дорога» в Киев, то «ещё», туда же. Или «эта» у него междометие, слово-паразит? Мать их! Склонять и падежировать!
— Погоди (это гридню). А ещё есть?
— У-у-у… есть. В Ви-и-ишенки-и-и…
Врёт. Мы, конечно, заблудились, но не до такой степени: селение с таким названием мы проскочили ещё в полночь на той стороне Днепра.
А зачем ему врать, если он не враг? О его мотивациях… ничего не скажу, но результат вижу. Вердикт: прирезать. Не следует оставлять врагов за спиной.
Автоматизм выстраданных, проверенных правил позволял мысли быстро проскочить по рельсам накатанного, чтобы заняться главным — поиском цели.
Цейтнот. Не найду Жиздора на дороге — он ещё много гадостей сотворит. Ему (по РИ) 19 августа следующего года помирать. Но — успеет.
Чисто автоматически, просто не зная ещё чего спросить, спросил:
— А из твоих Вишенок дороги есть?
Мужичок, уж снова заплаканный, с снова висящей соплёй под носом (и когда только успел?), начал всхрапывать, не имея сил вдохнуть воздуха. Гридень собрался снова приложить «сопляка великовозрастного», но я остановил. «Сопляк» ещё не продышался, а уже начал трясти головой:
— Е-е… Есть. Там же жь… эта… речка. Ни… ой… Нивка. Ну. О… одесу-у-у…
Чего?! Какая Одесса?!
— О… одесную… эта… в Киев. А по этой… о… ош…
Что за бред?! Какой Ош возле Киева?!
— Ош… ошую… туды… ой… в Белгород. Ой-ёй-ей…
И уже не поддерживаемый гридням, снова съехал на перекопыченный снег дороги, свернулся младенцем и завыл. Уже не ожидая милости, не надеясь на благоприятный исход. Хоть какой-то. Один страх неизбежной близкой смерти, ужас без мыслей.
Я обернулся к сидящему на коне в трёх шагах Чарджи.
— Рас ам боб? (Что скажешь?)
— Шейдзлеба (Возможно.)
— Ты же там бывал!
— Бывал. На дороге. Там — знаю. Здесь… ар витси адгили (не узнаю места).