Раздался оглушительный взрыв. Столб кирпичной пыли, перемешанной с сухой известью, взвился около костела. Когда пыль рассеялась, Горецкий увидел, как, опасаясь нового взрыва, гитлеровцы, стараясь укрыться за прочным забором, бегут по траншеям.
— Гранаты! — крикнул он.
Сулейманов и Сенько, бросив с высоты во двор ближайшей постройки гранаты, взялись за автоматы. Горецкий тоже выдернул чеку лимонки, замахнулся, но в этот момент пулеметная очередь полоснула его по ногам. Он покачнулся и со взведенной гранатой полетел вниз.
— Прощайте! Бейте их! — донесся до Сулейманова и Сенько голос Анатолия, и в ту же минуту в гуще столпившихся фашистов раздался взрыв.
Подвиг боевого вожака комсомольцев второго батальона видели десятки бойцов штурмовых групп. Они с яростью набросились на врага и скоро уничтожили опорный пункт обороны противника.
* * *
Прошло две недели с начала наступления. На протяжении всего этого времени комсомольский актив, находясь в передовых рядах наступавших, личным примером воодушевлял однополчан на ратные подвиги.
Пройден важный участок по пути к победе — от Вислы до Познани. У членов бюро накопилось много впечатлений, которыми полезно обменяться, возникли вопросы, которые надо было решить сообща… Одним словом, поговорить было о чем, и 28 января состоялось очередное заседание бюро. Я вынес на обсуждение отчет комсорга второго батальона Василия Титкова.
Новый комсорг зарекомендовал себя храбрым и мужественным офицером. Комсомольская же работа в батальоне после гибели Горецкого несколько ослабла. Обсуждение отчета было полезным во всех отношениях. Титков мог доложить обо всем, что сумел сделать за две недели, а из выступлений опытных комсоргов Ющенко и Каграманова почерпнуть ценный опыт.
Василий Ющенко прибыл с трофейным автоматом; на поясном ремне висели гранаты. Хриплым от простуды голосом он расспрашивал Каграманова, как идут у него дела. Армаис, в сбившейся на затылок шапке, в длинной, почти до пят, шубе, не по размеру больших валенках, улыбаясь, отвечал, что если дела так же хорошо пойдут и дальше, то в Берлине будем раньше, чем мы думали.
— Что же, пора начинать, — сказал, обращаясь ко мне, Петр Кузьмич Згоржельский.
Чтобы удобнее было вести протокол, Василий Ющенко устроился около толстого пня, заменявшего стол президиума. Остальные члены бюро наломали сосновых веток, расстелили их на земле и уселись вокруг Василия.
Открывая заседание, я предложил присутствующим почтить память геройски погибшего Анатолия Горецкого.
Все встали. Лица сосредоточенны, суровы. Вера Лидванская незаметно смахнула слезу.