И, наконец, Надя. Он познакомился с ней, когда лежал в Центральном научно-исследовательском институте протезирования. Любовь пришла незаметно. Настоящим бальзамом для его ран были слова: «Крепись, любимый. Нужно жить, как жил до сих пор: с пользой для людей. А я помогу». Надя стала его женой, заботливой, нежной, настоящим другом. Она вселяла в него бодрость и уверенность.
Быть полезным людям! Но как это сделать теперь? Что он умел? За плечами два курса техникума, и только. Василий твердо решил: работать и учиться. Так он стал почтальоном 21-го отделения связи столицы. Приходилось трудно. Но фронтовик приспособил для подвоза почты свою мотоколяску. После работы до глубокой ночи засиживался над учебниками. Закончил 10 классов школы рабочей молодежи, а затем — заочный техникум связи. И снова распрямились плечи, появилась прежняя уверенность в своих силах. Он стал инженером контрольно-справочного пункта Московского почтамта.
…Сбылась и давнишняя мечта Василия побывать на Волге. Путешествие обещало подарить и еще одну радость — встречу с Лилей Петровной Справчиковой. Зная, что Лиля — уроженка города Куйбышева, он написал в местную газету письмо с просьбой установить ее адрес. Ему помогли.
Теплоход подходил к пристани. Василий сразу узнал Лилю. Она стояла в нарядном платье, в окружении дочерей и приветливо махала рукой. Ветер колыхал заметно поседевшие волосы. Косянчук сошел на берег, и они обнялись, как старые добрые друзья. Во взглядах дочерей Лили смешалось удивление и любопытство. Им не верилось, что боевой товарищ мамы, тот бесстрашный, несгибаемый командир роты, о котором она так часто рассказывала, может плакать. А Василий не скрывал слез. Они были красноречивее любых красивых слов. В них выражалась безграничная благодарность и признательность за спасение жизни товарищей, за свою жизнь.
На обгоревшем листе записной книжки я обнаружил наспех сделанную пометку: «Казахстан, Черноводск», а чуть ниже — «С. Г-ко. Ермаки. Комс. билет №…51236». Первые две цифры оказались выжженными. Дело в том, что записная книжка находилась в полевой сумке, которая была пробита трассирующими пулями еще на пулавском плацдарме. Записи тех лет все же сохранились. Они воскресили в памяти бой под деревней Ермаки, подвиг Степана Головко.
Живы ли его родители, знают ли о подвиге Степана односельчане? Я послал письмо в Черноводск. Спустя некоторое время в газете «За социалистическое хлопководство» появилась корреспонденция В. Зайцева. В ней говорилось:
«Среди садов и виноградников раскинулось село Черноводск. На одной из улиц его стоит белый домик, под окнами которого каждый год расцветают розы, спеют красные вишни, а в саду зреет виноград и пахучие яблоки. Есть в этом саду одна раскидистая яблоня, которая была посажена четверть века назад подростком Степой. Часто можно видеть здесь пожилую женщину. Она подолгу стоит у дерева. Это Федосья Ксенофонтовна Головко — мать Степы. В годы, когда на нашу страну напал коварный враг, мать проводила на фронт своего любимого сына. Он часто писал матери, и почти в каждом письме была такая фраза: «Знай, мама, что твой сын не уронит чести советского солдата».