Размышляя об этом, я не заметил, как распахнулась плащ-палатка, закрывавшая вход в землянку.
— Вас вызывает командир полка, — доложил связной.
В тесном, пахнущем сыростью блиндаже находились командиры батальонов, офицеры штаба. Подполковник Додогорский заметно волновался. Первые его слова: «Товарищи, завтра начинаем» — были встречены оживлением, радостными возгласами.
Петр Викторович подошел к карте.
— Два года укрепляли фашисты подступы к Ярцеву. Как видите, они оборудовали три крупных узла сопротивления, — водя указкой, говорил Додогорский. — Между этими узлами и городом — пять рядов проволочных заграждений, прикрытых минными полями. Противник вынес передний край своей обороны на пятнадцать километров к востоку от Ярцева, превратил деревни в опорные пункты, поддерживающие между собой огневую связь.
После ознакомления офицеров с обстановкой командир полка отдал предварительные распоряжения о наступлении. Далее он указал, что в оставшиеся до наступления часы надо напомнить всем воинам об их ответственности перед Родиной и народом за разгром врага, призвать к подвигам во имя Отечества.
— Мы стоим на рубежах, преграждающих врагу путь к сердцу нашей страны. За нами — Москва. Впереди — Смоленщина и Белоруссия. Ни одного шага назад! Только вперед, только на запад! — Додогорский, сосредоточенно оглядев присутствующих, в заключение сказал: — Стремление уничтожить врага и успешно выполнить задачу должно быть девизом во всех ваших действиях. Уверен, что каждый из вас будет действовать смело, инициативно и решительно, использует все силы и возможности для выполнения своего долга. По местам, товарищи!
В тот день я пообещал Вере Лидванской присутствовать на комсомольском собрании санитарной роты, но после совещания у командира полка хотелось отправиться в первый батальон, который должен был прорывать оборону гитлеровцев. Однако Василий Федорович, которому я сказал о своем намерении, решил по-иному.
— Вот и хорошо, что обещал быть в санроте. Я собирался именно туда тебя и направить. В батальоны пойдем мы с парторгом. А ты действуй по своему плану. Выступи на собрании, расскажи о предстоящих событиях, посмотри, все ли там готово к наступлению.
* * *
У входа в дом, где располагалась санитарная рота, висела немецкая каска, а рядом с ней, на одной из перекладин забора, торчал небольшой железный прут. И прежде чем переступить порог дома, каждый пришедший из «мужского сословия» должен был дать сигнал — оповестить хозяек дома о своем визите. Таков уж неписаный закон, который строго соблюдался всеми — от бойца до командира полка. Я трижды ударил прутом о каску, но на мой сигнал никто не выходил.