Надо ли говорить, что мы с капитаном Згоржельским испытывали чувство искренней признательности к Алеше Васюкову: так или иначе, он прикрыл нас от смертельной опасности. В момент, когда послышалось завывание авиабомбы, ближе к Васюкову была другая, более глубокая траншея, но он почему-то прыгнул не в нее, а в нашу. Будто предвидел, что окажется нам полезным. Мы размышляли, как оценить его поступок. И неожиданно получили ответ из уст рядового Садыкова, который оказался раненным осколком в левую руку: «Сам погибай, а товарища выручай!» — сказал он. В этих золотых суворовских словах был весь Алеша.
* * *
Мы вышли к деревне Ермаки. Несколько попыток взять ее с ходу не увенчались успехом. Оседлав дорогу Белей — Ермаки и отбив очередную контратаку, подразделения закрепились на исходных рубежах.
Крепким орешком оказалась оборона противника, но ее нужно было во что бы то ни стало сломить. На подступах к деревне гитлеровцы построили дзоты, укрепили каждый дом, установив в подвалах, связанных ходами сообщения, пулеметы. Под губительным огнем противника рота старшего лейтенанта Сахно залегла почти на открытой местности. Вот где пригодились лопаты, к которым в период обороны кое-кто относился как к лишней обузе, и навыки самоокапывания. Сахно расположился в небольшом овраге. Почти у его ног журчал ручей. Только тут он почувствовал, как хочет пить, но фляга оказалась пустой. Ординарец взял ее из рук офицера и, припадая к земле, спустился к ручью, но в тот же миг раздался оглушительный взрыв. Воздушная волна отбросила Сахно в сторону. Поднимаясь, он увидел бежавших к нему бойцов.
— Ложись! — властно крикнул он. — Мины…
Бойцы залегли. Полагая, что с ротным произошло несчастье, я осторожно подполз к нему.
— А, комсорг! — проговорил он. — Ничего, только тряхнуло.
Вместе со мной приполз сюда ординарец комбата и передал ротному записку. В записке — приказание командира полка: «Ни шагу назад, дождаться темноты и использовать ее для подготовки наступления».
…Член комсомольского бюро батальона сержант Степан Головко и рядовой Иван Кольцов лежали в свежевырытом окопчике. Осенний ветер яростно хлестал им в лицо. Командир роты распорядился разведать огневую систему врага. От выполнения задания зависела жизнь многих бойцов, освобождение еще одной деревни.
Под прикрытием темноты Головко и Кольцов, плотно прижимаясь к земле, поползли к окраине деревни. Гитлеровцы ничем не обнаруживали себя. Казалось, они ушли отсюда. Так и хотелось встать и крикнуть своим: «Противника в деревне нет!» Но Степан знал коварные повадки врага.