Идти наверх или нет?
А что он ей скажет? Мне жаль. Я не знал, что это произойдет. Он отвесил ремарку.
Какую ремарку?
Он сказал, что это комплимент. Я так не считаю.
Какая разница, что он говорит? Почему тебе вообще не плевать?
Я не знаю.
Ты думаешь, что я с ним трахалась, вот почему.
Это не важно.
А ты что, никого не трахал?
Пожалуйста, не надо.
Думаешь, ты первый меня трахаешь? Сколько тебе лет, шестнадцать?
Пожалуйста, хватит повторять это слово.
Хочешь, чтобы я тебе перечислила всех, с кем я трахалась? Этого ты хочешь? Присаживайся поудобнее, я перечислю тебе всех до одного.
А может, все будет не так? Может, она заплачет? Нет, она не станет плакать. У нее есть право быть злой.
Я боюсь, что превращаюсь в отца, – скажет он.
Бога ради, Райан. Повзрослей.
Ключи от фургона лежали на комоде. Он взял их и потряс ими в руке.
Ладно, он тоже может пойти спать голодным.
Серый свет проникал в окно. 05:17. В фургоне уже становилось жарко и душно. Ему следовало бы открыть окно над кроватью, но теперь уже слишком поздно. Спать было невозможно.
То, что он боялся встретиться с ней лицом к лицу, было почти смешно. Но в том, что ему было стыдно от самого себя, ничего смешного не было. Он подвел ее, и это главное. Он не был тем человеком, кем она его себе представляла. Он всегда знал правду, а теперь знает и она.
Он попытался вспомнить что-то из однажды им прочитанного, что-то о способности человека к саморефлексии – то, чего нет у животных. В отличие от животных мы обладаем способностью остановиться, подумать, отбросить низменные желания или импульсы.
За последние десять с лишним лет он не особо рефлексировал. Огромное количество размышлений за год до этого сломало всю систему. Он выбрал менее болезненную тактику и похоронил все желания, все импульсы глубоко в своем горе. Он разрешал себе рефлексировать только при исполнении служебных обязанностей. Все по делу, ничего личного. Утром он выпивал кофе и погружался в рутину, шел на работу, потом возвращался домой. Там ел сэндвич, выпивал пару баночек пива, а потом и три-четыре порции виски, пока телевизор его не усыплял. К черту все эти системы! Кому нужна саморефлексия, когда сломалась материнская плата?
Теперь же он насаморефлексировал целую бурю, смотрясь в кривое зеркало, которое сам себе создал.
Ему нужно было чем-то заняться. Закрыть одеялом зеркало, пока он не сошел с ума от того, что пытается в нем разглядеть. Может, дать Джейми время решить, что она сейчас чувствует, стоил ли он всего этого хаоса или нет. Дать себе время разобраться в себе самом.