«Это не меняет действительность, – пояснил еще Том, – но не дает сну преследовать меня весь день. Это не дает снам свести меня с ума».
Демарко свернул верх спального мешка в подушку, стер с лица нечто похожее на паутину, снова лег на спину и стал смотреть вверх. Листья были черными, как и небо. Все вокруг него было черным. Он закрыл глаза и представил себя мальчиком в своей постели в такую же черную ночь. Он позволил шагам приблизиться, но на этот раз мальчик не испугался. Дверь в спальню открылась, и вошел он, Демарко, а не его отец. Демарко тихо подошел к кровати и увидел, как мирно спит его сын. Он наклонился, чтобы поцеловать голову ребенка, и мальчик улыбнулся во сне.
Он проснулся под пение птиц и лежал без сна, слушая их в сером свете. Ворон было легко отличить, как и визгливых соек. Было слышно как минимум двух соловьев, перекликающихся друг с другом, и кучу воробьев и поползней.
Спина болела после сна на твердой земле, но он знал, что боль пройдет уже через несколько минут ходьбы. В целом у него было хорошее предчувствие по поводу предстоящего дня.
Он отпил из второй бутылки воды и подумал, не развести ли небольшой костер, чтобы подогреть воду для растворимого кофе. Но потом передумал. Бодрости ему придаст ходьба, и она полезнее кофе. Он посмотрел на холм. Это займет где-то час. Он заберется на вершину и при удачном раскладе увидит поляну, дым, хоть какой-нибудь признак человеческого обитания. Если он ничего не найдет, то повернет вниз, вернется в фургон, позвонит местным властям и позволит им найти Эмери Элиота Саммервилла.
Теперь он понимал, как безрассудно поступил, вообразив, что справится сам. Какое тщеславие. Это было воистину смешно. «Упрямый и глупый, как всегда», – сказал он себе.
Надев ботинки и носки, он вытряхнул спальный мешок и брезент, туго их свернул и закрепил на рюкзаке. Сунул «Глок» с кобурой в задний карман брюк. Поднял рюкзак, собираясь просунуть руку через лямку и закинуть его на спину. Но сперва снова посмотрел вверх на холм.
В глубине души он понимал, что ничего не добьется, продолжая идти. И все же не хотел сдаваться. Вчера во второй половине дня у него было странное ощущение, что девушки были с ним. Семь неосязаемых духов шагали рядом с ним. Теперь он ничего не чувствовал. Никакого присутствия. Никаких рук, легко касающихся его спины и подталкивающих его вперед.
«Просто покончи с этим, – сказал он себе. – Поднимись на вершину, осмотрись. Отдохни, съешь батончик и потом иди обратно. Ты дойдешь до фургона к полудню, а в Абердин вернешься к вечеру».