Три бамбуковых вентилятора на потолке поддерживали поток охлажденного воздуха, идущего через вентиляционные отверстия под потолком. Высокие папоротники, фикусы и четыре миниатюрных лимонных дерева наполняли просторную комнату тропическим ароматом. Мягкий гул моторов вентиляторов раздражал Демарко, как и сморщенный и униженный доктор.
– А если точнее, – продолжил Демарко, – почему вы позволяете ему на вас работать. Абсолютно все, с кем я разговаривал, твердили, что этому человеку нельзя доверять. Один из них назвал его патологическим вруном. Сказал, что он спустит своих детей вниз по реке, если сможет из этого выудить пару баксов. Я лично видел, как он оскорблял своих детей, а также заметил следы того, что он применяет насилие по отношению к своей жене. В то же время ваша жена вполне ясно дала понять, что он выманивает у вас деньги, но все же вы ничего с этим не делаете. Как вы все это объясните, доктор?
Фридл ничего не ответил, его лицо исказила гримаса, а в глазах застыла боль.
– Ладно, – сказал Демарко. – Знаете, чем я это объясняю? Он вас шантажирует.
– Нет, – сказал Фридл, опустив взгляд в мраморный пол. Демарко прождал целую минуту, пока Фридл не приподнял голову и не встретился взглядом с Демарко.
– Давайте поговорим о тех семи несчастных девушках, – сказал Демарко.
Фридл заметно вздрогнул.
– Вот что я об этом думаю, – сказал Демарко. – Не стесняйтесь меня перебивать, если я ошибаюсь. В детстве у вас был только один настоящий друг – дочь горничной, которая жила с вами. Ее звали Беатрис, но вы звали ее Би. Это была очень милая, но также очень слабая чернокожая девочка. С душераздирающей болезнью.
Он прервал свою речь, давая Фридлу возможность исправить рассказ, но врач молчал.
– Шли годы, – продолжил Демарко, – и вы стали очень близки. А если честно, то вы влюбились. И когда ваши тела сформировались, вы нашли новый способ показывать эту любовь. Вы жили в одном доме, отец весь день на работе, а мать играет в теннис и общается с соседями – море возможностей. Беатрис была парализована ниже пояса?
Фридл сидел неподвижно, снова отвел глаза, левая рука непрерывно тянула пальцы правой.
– В любом случае, – сказал Демарко, – вам все равно было, чем заняться. Ее мать всегда занята готовкой, уборкой и, наверное, различными покупками. Поэтому возможность – совсем не проблема. И только тогда вы не чувствуете себя неуклюжим домашним цветочком. Она значит для вас все.
Теперь Фридл наклонился вперед и положил локти на колени. Он шмыгнул носом. Начал дышать через рот.
– К тому времени, как она умерла, вы уже стали взрослым, деньги текут рекой, но ничто не заставляет вас чувствовать себя так, как она. Ничто не делает вас полноценным. Вы с головой погружаетесь в работу, покупаете этот дом, может, восстанавливаете его как дань уважения ей. Думаете, что проведете остаток жизни здесь лишь с воспоминаниями о ней.