– Только я понимаю, через что она проходит, – сказал он. – Мне нужно туда поехать. Нужно убедиться, что ей оказывают помощь.
Джейми кивнула, но все равно заплакала.
– Сейчас? – спросила она.
– Скоро. Давай пока что просто полежим, хорошо?
Они лежали на спине, держась за руки, и оба смотрели в темный потолок. Демарко хотелось, чтобы окно было открыто и он дышал свежим воздухом. В комнате было прохладно благодаря кондиционеру, но теперь воздух казался тяжелым и в его груди, и вне ее. Все казалось тяжелым в этой темноте, кроме руки Джейми в его руке, которая казалась легкой, маленькой и красивой, как раненая птица.
– Лучше бы тебе вернуться, – сказала она, когда перевернулась на бок, из-за чего ее лицо оказалось совсем близко.
– Обещаю. С согласием на развод.
– Да плевать мне на эту чертову бумажку, – сказала она. – Мне нужна плоть и кровь.
– Это у тебя и так есть, – заверил он ее, – всегда.
Он знал, что она наверняка думает: «Тогда почему ты бросаешь меня?» Хотелось бы ему ответить на этот вопрос убедительно. Хотелось найти верные слова, чтобы выразить все эти годы вины и обязательств, что его воздаяние еще не полностью выплачено. Но для этого никаких слов не было достаточно, поэтому вместо этого он поцеловал ее в кончик носа, потом в щеку, потом в уголок губ. От вкуса ее слез у него закружилась голова, и ему тоже захотелось плакать. Но он и так уже был с ней в этом горе, ему не нужны были слезы, чтобы понять это.
Зато ему нужно было дать ей что-то. Даже если ему это было трудно. Даже если ему это будет стоить больше, чем он когда-либо отдавал, кроме своего маленького сына.
– Как ты относишься к поэзии? – спросил он.
– Чьей поэзии? – уточнила она.
– Просто поэзии, в целом.
– Ну, она мне нравится. Какая-то. Я не часто думаю об этом. Почему ты спрашиваешь?
– Я написал тебе стихотворение, – сказал он.
– Серьезно? Когда?
– В медвежьей клетке.
– О, малыш, – сказала она.
– Ну, знаешь, я лежал там, а нога просто горела. Наверное, я немного сошел с ума. Поэтому, чтобы не зацикливаться на боли, я начал концентрироваться на других вещах. Вроде птиц на деревьях. Я начал слушать их песни и то, как они перекликались друг с другом. И, наверное, это напомнило мне о тебе. О том, как ты заставляешь меня чувствовать себя.
– Песни птиц?
Он кивнул.
– И первая строчка вроде как сама пришла мне в голову. А потом еще одна. И я просто продолжал так сочинять. Том мне сказал, что он так пишет. Просто менять предложения снова и снова до тех пор, пока ничего нельзя будет изменить.
– Ты можешь мне его прочитать? – попросила она. – Ты его запомнил?