Шейборн откинулся на спинку кожаного кресла, предоставив Селесте заботу о своем теле. Руки ее были теплыми и умелыми. Закончив, она завязала кончики ткани и встала.
– Хорошо бы приложить мазь, чтобы снять боль, но у меня здесь ничего нет.
– Спасибо тебе.
Его сердце было готово разорваться от боли, но он сжал губы, прикусив страх, ему нельзя дать вырваться. Если рана начнет гноиться, он умрет, но и долго передвигаться с такой ногой не сможет. Разумеется, Шейборн не собирался делиться мыслями с Селестой, вместо этого он попытался отвлечься.
– Расскажи мне об этом мальчишке, – попросил он, кивнув на одежду посыльного булочника, и улыбнулся, видя, что она готова включиться в игру. Мрачные думы сменили мысли о выдуманной легенде.
– Меня зовут Лоран Ру, я с юга. У отца небольшое хозяйство недалеко от Сент-Этьен-дю-Гре, мы выращиваем овощи и возим на рынок в Сен-Реми. Правда, сейчас отец болеет.
– А что ты делаешь в Париже? Что заставило вас перебраться в большой город, месье Ру?
Последнюю фразу он произнес с мелодичным акцентом Прованса. Селеста была впечатлена его способностью непринужденно и ловко переходить с одного диалекта на другой. Он знает несколько языков не хуже родного, к тому же обладает острым умом. «Не человек, а клад», – усмехнулась она про себя. Вероятно, именно эти способности помогли ему пробраться в Испанию и добыть информацию, спасшую Англию. Перед ней совсем не тот юноша из Суссекса. Этот мужчина суровый, чужой и очень опасный. Только вот ставшие темными волосы еще больше подчеркивают золотисто-янтарный цвет глаз.
Она была настороже, но все же не отказалась от игры, а лишь продемонстрировала еще лучшую подготовку – этого он точно не ожидал.
– Я приехал, потому что хотел научиться кожевенному делу, поступить учеником. – Она заговорила на диалекте, который встречался так редко, что был почти никому не известен. – Но у меня нет денег, которые требует мастер, и отец велит возвращаться домой.
– Так бывает со многими. Неприкрашенная правда часто воспринимается как ложь.
Селеста улыбнулась и перешла с мягкого прованского французского на более привычный ей парижский.
– А вы прекрасны в своей роли, майор Шейборн. Все здесь ненавидят вас за мастерство. Знаешь, твое имя возглавляет список врагов новой Франции Наполеона? Тебя называют правой рукой Уэлсли и неуловимой ищейкой. Это лишь два из множества эпитетов, которые здесь применяют.
Он сидел, потупив глаза, и ковырял пальцем дырку в кресле, из которой торчал внутренний материал.
– Я лишь один из многих. В Испании дюжины групп сопротивления, их поддерживают и помогают тысячи сторонников, у них тысячи глаз и ушей. Это и священник в церкви, хозяин таверны, женщина, продающая букеты цветов на улице. Мальчик с фермы, который передает сведения военным, когда приносит им молоко. Смотритель маяка, который всегда заметит корабли там, где их не должно быть.