Селеста задумалась. И сейчас, в предрассветном мороке, всего в шаге от смертельной опасности это не казалось ей странным. Солнце еще не взошло, но было ясно, что день станет жарким и тревожным. Их ищут дюжины агентов, ни в одном направлении им не удастся скрыться незамеченными.
«Если Саммера не станет, с ним умрет последняя частичка хорошего в моей душе».
Зрачки его глаз стали золотистыми с бронзовой каймой. Интересно, что видела в них его красивая и добрая жена Анна, которая смотрела в них тысячу дней? Наверняка любовь. И силу, храбрость, ум. Этот почти идеальный мужчина, конечно, не мог оставить ее равнодушной.
Будь он не так слаб, она бы осмелилась поцеловать его, хотя бы для того, чтобы убедиться, живут ли в нем низменные чувства.
Крики внизу заставили ее вздрогнуть.
Шейборн склонил голову набок и прислушался.
– Пьяный солдат. Хочет забыть, что было, и жить настоящим.
– Ты понял это по его голосу?
– Он далеко от дома, ему одиноко. Это легко понять.
– А ты? Ты чувствовал себя так же?
Шейборн заворочался, на мгновение расслабился, и на его лице она прочла ответ.
– Не раз.
– А как ты начинал? Как стал агентом?
– Несколько лет назад в Португалии мне удалось переправить мешки с кукурузой, овец и телят через территории, занятые французской армией, войскам Уэлсли. Понимаешь, тогда возникли проблемы с поставками продовольствия, паек солдатам близ Торрес-Ведраса не выдавали, могли возникнуть серьезные трудности.
– И ты провел стадо животных мимо голодных солдат врага? – Селеста не могла в это поверить.
– Мне помог страх французов перед партизанами. Вояки Наполеона побаивались темноты, потому и увеличили интервалы между обходами патруля.
– И ты этим воспользовался?
Саммер запрокинул голову и рассмеялся.
– И еще предварительно узнал их маршруты и пароли.
– Значит, дело не только в везении?
Не заостряя внимания на ее словах, он продолжал:
– Операция прошла успешно, я заинтересовал генерала Уэлсли и стал работать на него: добывал информацию о передвижении войск и составлял отчеты.
– И проделывал это в форме. Об этом много говорили в Париже. Ты умудрялся прошмыгнуть под носом у врага в алом мундире.
– Я же не зря учился военному делу, к тому же надевал темный плащ.
– Потому что если бы тебя поймали, то повесили бы без разговоров, как Джона Андрэ в Америке во время Войны за независимость.
– Это верно, – кивнул Саммер и потянулся к бутылке вина.
Он не забыл, как обширны ее знания в истории, помнил их подобные разговоры в юности, в Суссексе, они могли разговаривать тогда часами. Селеста никогда не надоедала ему и не казалась скучной. Рядом с ней всегда был ощутим накал эмоций, и тогда, и сейчас. Даже с Анной он никогда не чувствовал себя так легко и хорошо, как с Селестой.