Простыня на кровати была влажной от пота и семени, смята из-за беспокойных движений во сне. Шейборн похвалил себя, что оставил тяжелый ключ в замке, в комнату никто не войдет без их позволения. Они останутся узниками страсти и рабами желания.
Его пальцы скользнули во влажное лоно, другую руку он положил на живот, чтобы чувствовать себя в ней.
– Я не могу, опять…
Он впился в ее губы, заставляя замолчать, и приподнялся, чтобы получить то единственное, о чем мог сейчас думать. Селеста расслабилась и подчинилась.
Саммер сжал ее запястья и поднял вверх к изголовью.
– Иди сюда, – сказал он, и это был скорее приказ, нежели просьба.
Она потянулась, и он опять поцеловал ее.
А потом выпрямился и остался стоять перед ней, демонстрируя наготу и крепнущее желание.
Светало.
Саммер принес ей еду, питье и кусок чистой, смоченной водой ткани. Селеста сделала несколько глотков, размышляя, сможет ли вновь стать той женщиной, какой вошла в эту комнату. Сейчас она словно в тумане от наслаждения, чувствует себя при этом уверенной и беспомощной, окрыленной и виноватой.
Ночью она не произнесла ни слова, не перебила, просто слушала и думала, что будет разумнее сразу забыть его личные тайны, которыми он неожиданно решил с ней поделиться.
Саммера беспокоила ответственность, которую давал титул, тревожило, сможет ли он вновь привыкнуть к ограничениям английского общества.
Проблемы его не велики. Он же видел ее шрамы. Проснувшись, она заметила, что он осторожно проводит пальцем по ее запястью.
– Мы уйдем, как только рассветет. На берегу нас ждет лодка, поплывем на ней по реке.
– А празднование?
– Оно даст нам небольшую фору.
Наступление нового дня означало, что их утехи прерываются до темноты, сейчас самое главное – выжить.
Если бы солнце могло вставать медленнее, успокоить и прогнать страхи, постепенно обволакивая светом, словно заключая в объятия. Селеста мечтала, чтобы время остановилось, тогда бы чувство защищенности, которое она испытывала рядом с Саммером, успело укорениться. Однако законы природы не изменить, рассвет беззвучно прокрался в комнату, в каждый ее уголок.
После завтрака Селеста застегнула пиджак на все пуговицы и надела новую кепку.
Шейборн сегодня был одет как джентльмен, на голове его появился седой парик, и передвигался он чуть сгорбившись. На парик он пристроил великолепную шляпу, в руку взял трость из черного дерева с серебряным набалдашником. Удивительно, насколько быстро он вживается в образ и расстается с ним, меняет не только внешность, но и манеры, даже голос.
– Карета отвезет нас к реке, потом на лодке мы отправимся по Сене в Ле-Мулино навестить мою сестру, она внезапно слегла, бедняжка. Похоже, дни ее сочтены, – произнес он старческим голосом. Даже беспокойство в глазах было искренним. Шейборн протянул Селесте небольшой кожаный саквояж. – У тебя роль слуги, присматривающего за багажом. Я постарался сделать его максимально легким.