— Где ты целый день шляешься со своей клячей? У меня тоже есть жена, дети. Или, ты думаешь, им не хочется видеть своего папу? Ну, хлопчики, взялись! Там, где майна, там и вира — много силы, мало жира.
Через пятнадцать минут на том месте, где только что лежала куча хлама, остался лишь плотный слой пыли и кусочки эмали с налетом ржавчины. Дверца фургона захлопнулась, старик взгромоздился на козлы рядом с фургонщиком и, сняв свой картуз со сломанным козырьком, помахал им в воздухе:
— Спасибо, дети! Бывайте здоровы!
— А велосипед? А мяч? — закричали мы.
— Мяч? Пожалуйста, вот вам мяч.
Борька поймал на лету обыкновенный резиновый мячик величиной с большое яблоко.
— А велосипед? Где же велосипед, Коля?
Под суровым взглядом Шурум-Бурума возчик съежился и тихо признался:
— Виноват, батя! Забыл.
— Чтоб сегодня мне велосипед был здесь! — строго приказал старик.
— Обязательно! — сразу приободрился Коля. — В двадцать четыре часа тридцать минут по московскому времени и ни секундой позже. Не забудьте проверить часы по радио. Но-о! Поехала, ленивая!
В этот вечер двор беспрестанно оглашался гнусавыми, неизвестно кого умоляющими голосами: уйди-уйди-уйди! В воздухе стоял запах жженой серы, который усиливался всякий раз, когда раздавался еще один сухой и короткий выстрел.
Ночью ребята спали тревожно. Потоки воды, низвергаясь с огромной высоты, разлетались в воздухе миллионами брызг, которые играли под лучами солнца, как перья жар-птицы. Потом подвились какие-то странные машины, жадно поглощавшие тряпки, кастрюли и еще что-то, чего никак нельзя было разглядеть. Грохот стоял невыносимый, хотелось бежать, но вдруг раздавался веселый голос: «Ай, хлопчики!» — и страх пропадал. Только Горику показалось однажды, что кто-то шарит у него под головой. Он проснулся, нащупал шарики, ударил их один о другой, чтоб убедиться, что это те самые шарики. Раздался выстрел, сверкнули искры, запахло серой. Но утром шариков не оказалось. Во двор Горик вышел с заплаканными глазами и, приставая то к одному, то к другому, канючил:
— Ну что тебе жалко, ну дай пострелять!
— А твои где?
— Не знаю. Мама, наверное, спрятала.
Вечером Горик стоял у ворот. Он стоял у ворот целый час, ожидая своих товарищей. Он думал о том, что если каждый разрешит ему хоть один выстрел, и то получится пять. А если по два или по три, получится… Мальчик вынул руки из карманов, растопырил пальцы, отогнул мизинец — и остановился. Остановился, пораженный чудом: на углу появился фургон. Фургон скрипел, Коля лениво помахивал кнутом, Шурум-Бурум дремал на козлах. Когда вожжи в руках у Коли, можно спокойно спать. Колю хорошо посылать за смертью.