Трошин вытер рот тыльной стороной ладони.
— Под каким колпаком, ты о чем?
Лукин выпрямился. Он был красный, даже багровый, словно вареный бурак и его молодое лицо стало одутловатым, они все как-то враз состарились здесь, — подумал Трошин.
— Вы можете следить за каждым сотрудником института. Разве вы не знали об этом? Когда ставили компьютеры, потом настраивали сеть, я спросил, будет ли подключена к сети система видеонаблюдения? Их устанавливали разные фирмы и технически они могли быть несовместимыми. Я тогда подумал, что было бы удобно мне из кабинета смотреть, что творится в лаборатории и испытательных боксах. Чтобы лишний раз не бегать понапрасну, когда кто-то забудет закрыть шкаф с реактивами или не выключит свет в барокамере.
Золотов с Трошиным переглянулись. Кажется, они впервые слышали о такой возможности.
— То есть… ты хочешь сказать, что помимо постов видеонаблюдения, я могу…
— Да. Теоретически. На своем компьютере в кабинете я так и делал. После того, как поставили систему, они смогли их объединить и дали мне адреса, но, похоже… они для вашего компьютера не работают. Должны быть какие-то другие адреса. Я же нахожусь в другом здании, у меня другая подсеть. А какая тут у вас, я не знаю…
— Вот это да, — сказал Золотов. — Уже почти год как я мог бы смотреть на задницу Ани Верник в бухгалтерии, а ты молчишь? Шутка.
— Что уж. Аня Верник очень даже, — медленно сказал Трошин. — Тебе-то, холостому, сам бог велел туда смотреть. Только вот… как? — Он повернулся с бутылкой в руках, плеснул себе еще в стакан, потом добавил Золотову. — Постой, постой. Это не те ребята, что сломали нам клетку обезьян и потом мы ловили одну почти целый день?
— Эти, — подтвердил Лукин. — Они мне весь потолок разворотили своими дрелями. И насвинячили в чистой зоне, пришлось неделю отмывать.
— Погоди, мне тогда начальник их подарил… бутылку Бехеровки, я отвез ее жене, она любит такое. И дал бумагу. Сказал: «тут коды доступа к камерам, смотри не потеряй». Но так как вся система видеонаблюдения заработала, то я подумал, зачем эти коды… и положил… — Он снова подошел к бару. — Точно! Я подумал, раз коды, значит что-то важное, как коды к моему сейфу. И положил ее… да-да, в сейф! — Трошин отворил темную панель справа от бара. Там располагался небольшой сейф с кнопками. Быстро набрав комбинацию, он открыл толстую дверцу.
— Так… не это… не оно, это техпаспорт… это устав… стоп… кажется… — он вынул лист бумаги с чередой длинных адресов-цифр. — Здесь не написано, что это, но… кажется…
— Да! — Лукин быстро пробежал взглядом бумагу. — Это точно оно! Есть, давайте ее сюда… так… одну секунду. Сперва глянем, что у нас за дверью. — Он быстро набрал вереницу цифр и глазам изумленных мужчин предстал очень качественный, цветной вид сверху на дверь кабинета директора, включая стол секретаря, шкаф для бумаг, вешалку, кресла для посетителей. На месте Веры Ильиничны восседал бугай в джинсах и свитере крупной вязки, с «оленями». На голове у него была черная шапочка. Он крутил в руках рацию и явно маялся от безделья. Сумка Веры Ильиничны висела на стуле, как будто она отлучилась на минутку.