Несмотря на то что Ставрос выглядел шокированным и расстроенным тем, что она никогда не говорила ему, что беременна, он явно не хотел быть отцом. Если бы он действительно хотел быть частью жизни их сына, то никогда бы не позволил себе так легко уехать сегодня. Он бы настоял на том, чтобы остаться, что бы она ни сказала. Но он этого не сделал. Как только она указала на дверь и заявила, что деньги не нужны, он моментально испарился.
Ей и Фредди будет лучше жить без него. Она поступила правильно, выгнав Ставроса. Ей следовало бы успокоиться, зная, что он никогда больше не побеспокоит ни ее, ни ребенка. Так почему же, когда Фредди вдруг захныкал, Холли захотелось сделать то же самое?
– Вот твой горячий шоколад, – сказал Ганс Мюллер, с радостной улыбкой протягивая ей дымящийся бумажный стаканчик. Молодой швейцарец был светловолосым и крепко сбитым, с ясными голубыми глазами.
– Спасибо, – сказала она, с улыбкой поворачиваясь к нему. – Ты очень добр.
– Я сделаю для тебя все, что угодно, Холли. И ты это знаешь.
Потягивая напиток, она беспокойно заерзала. Она познакомилась с Гансом полгода назад, в местном кафе. Он хотел улучшить свой английский, а она – свой немецкий. Тогда она была беременна, и их дружба была легкой. Но в последнее время что-то изменилось. Она боялась, что он хочет от нее больше, чем она может дать. Это внушало ей чувство вины. Ханс не виноват, что Ставрос навсегда разрушил все ее романтические иллюзии.
– Ганс, – неловко произнесла она, подобрав соску с одеяла Фредди и засовывая ее обратно в рот подвижному малышу. – Ты же знаешь, что очень дорог мне…
– И ты мне очень дорога. И Фредди тоже. – Он сделал паузу, взглянув на ребенка. – Ему нужен отец. А тебе – муж.
– Я…
Она сделала глубокий вдох. Меньше всего ей хотелось обидеть Ганса, который всегда был добр к ней. «Я не вижу тебя в этой роли», – собиралась сказать она.
С мужчинами, которых она представляла рядом с собой в качестве романтических партнеров, ничего не вышло. Три года она считала себя влюбленной в Оливера, а затем, в прошлый сочельник, потерпела фиаско со Ставросом.
Может быть, ей стоит дать Гансу шанс. Но когда она посмотрела на сияющее лицо Ганса, то поняла, что не может быть такой жестокой. Она знала, что никогда больше не полюбит ни его, ни любого другого мужчину.
Холли глубоко вздохнула. Это было трудно, потому что она боялась потерять его дружбу.
– Мне очень жаль, но ты должен знать…
Внезапно из-за ее спины раздался низкий чувственный голос:
– Ты не представишь меня своему другу?
Она повернулась, глубоко вздохнув.