(Пс. 84: 11), то есть смогут находиться вместе.
* * *
Это не отвлеченная фраза. Что происходит, когда мы выставляем оценки и должны решить, кого перевести в следующий класс, а кого оставить на второй год. Как правило, нам сложно совместить две вещи: мы чувствуем, что созданы быть добрыми и жить милосердием, но словно для того, чтобы жить милосердием, мы должны отказаться от истины, справедливости. С другой стороны, когда мы пытаемся быть справедливыми, то есть утверждать истину, мы как будто должны отказаться от того, чтобы быть добрыми. И так попытку быть добрыми вытесняет долг перед истиной и справедливостью, а попытку быть справедливыми – долг быть добрыми. В этом трудность и воспитания, и преподавания. Смятение, охватывающее нас, когда мы сидим на итоговом педсовете[21] и должны принять решение, имеет одну и ту же причину. Мы словно чувствуем противоречие между двумя элементами и не в силах совместить их. Вот чего мы должны добиваться в своей работе: возможности совмещать любовь к другому (милосердие, привязанность, принятие, благорасположенность) и справедливость, здравое понимание вещей. Мы должны называть вещи своими именами: здесь хорошо, а здесь плохо.
И всем нам предстоит еще учиться и учиться тому, что на ошибку, какой бы тяжелой она ни была, можно смотреть с любовью. Тогда возможно будет преодолеть это раздвоенное восприятие, которым мы часто обладаем сами и передаем своим ученикам. Ведь они тоже делят преподавателей на добрых и злых: добрые – те, кто закрывает один глаз (глаз справедливости), злые второй (глаз милосердия). Но такая «доброта» ни к чему не ведет; мы словно говорим: «Ну ладно, что ж теперь…» – и это создает препятствия на пути. Потворство, сентиментализм, благостное похлопывание по плечу ни к чему не приводят, наоборот, застопоривают. Они только кажутся добром, но на самом деле – зло, они препятствуют реальному исправлению, мешают совершать шаги в нужную сторону, совершать путь.
Мне кажется, это самая тяжелая и самая распространенная в сегодняшних семьях болезнь. Родители, напуганные стоящей перед ними задачей, боящиеся ее, все чаще видят свою роль в том, чтобы устранить все возможные трудности, но, поступая таким образом, они препятствуют росту своих детей, которые остаются детьми до тридцати лет. Потворство не ведет к добру и не имеет ничего общего с воспитанием. Но ничего общего не имеет с ним и жесткость, утверждение истины и справедливости, лишенное милосердия, которое вновь порабощает нас закону. Закон – это правила: я дал тебе то, что должен был дать, и теперь твоя очередь. Твое дело. Я свой долг выполнил, теперь твоя очередь; я встану в сторонке и буду наблюдать, способен ли ты выполнить его. Это искушение мы тоже видим ежедневно, в том числе в семьях: поиск прибежища в законе. Закон, применение правил – вот обходной путь для тех, кто отказывается воспитывать.