Попытка улыбки резанула болью по губам, по щекам… Челюсти свело судорогой. Я заплакал…
Моя спасительница подскочила ко мне с чашкой горячего пития, прижала к губам… Я с благодарностью сделал несколько глотков. С чувством глубокой благодарности. С глубокой, неизбывной, невыразимой, несказанной… Сразу полегчало… Куда-то ушла боль, вернулось тепло по всему телу… Очень милая женщина… Глазки такие… милые… А как она за мной ухаживает! Этот её чудодейственный отвар… Какой-то знакомый сладковатый запах… Где же я его слышал? Надо бы вспомнить… Но — спать хочется. Посплю и вспомню. И скажу ей огромное спасибо. И обниму и поцелую… Даже не накрывая платочком… Прямо в носик… Только посплю…
Проснулся я резко, от озноба. От тошноты, от сжимающей боли в ногах и висках. Но главное — от воспоминания. Вспомнил — откуда мне знаком этом сладковатый запах.
Амстердам. Серое небо, серые угрюмые дома с аляповатыми идиотскими вывесками, серая стылая вода. И это запашок. Из как-бы кофейни. От остальных заведений пахло марихуаной, а здесь…
— Зайдём. По кофе и по пирожному.
— С добавкой?
— А здесь без этого не бывает. Такой «фигурный болт» для туристов.
— А как насчёт привыкания?
— Нужно две-три дозы. Как минимум. А по первому разу может и вообще не взять.
Потом было такое же «хи-хи». По любому поводу. И — без. От таких смешных каналов, от этих весёленьких домиков. А главное — от множества милых, добрых, смешных и придурковатых туристов.
И тут мне снова стало страшно.
У меня отобрали жену, друзей, любимую работу. Всё. Весь мой мир. Даже тело. Моё. Родное, знакомое, пусть с недостатками, но моё… Сунули в это… Недоразумение… Недо-мужика. Которое болит, с которого слезает кожа, у которого выпадают зубы. Которое лежит и истекает какой-то… гной? Сукровица? Слизь какая-то…
Я же умер! Что ещё надо?! А теперь, моё последнее — мои мозги, моя память, моя личность. Душу мою отобрать хотите?! Превратить меня в блаженного слюнявого идиота?! С-с-сука! Подростку опиаты скармливать… На иглу меня посадить?!
Что, Господи, мало тебе Иова многострадального? С принцем Гаутамой решил в кости перекинуться? На душу мою? Дескать, а не расползётся ли оная душа, как тряпка в кислоте, до полной нирваны и растворения в Будде?
А вот троекратный факеншит вам всем! «Врёшь, не возьмёшь!».
Буддизм… Самая страшная мировая религия. Конечная цель — полный распад человека. Личность рассасывается в Будде как коллоидный рубец в молодом организме. Вот оно было, чего-то хотело, к чему-то стремилось, думало, чувствовало и… растворилось в розовато-голубоватом киселе предвечной энтропии.