— Это похоже на него, — сказал разведчик. — Лживый обманщик, низкий хитрец! Честный делавар, побежденный в равной борьбе, остался бы на земле, его убили бы ударом по голове, но эти хитрые макуасы цепляются за жизнь с остервенением дикой кошки».
«Святорусский» идеал «чести» выглядит как «честный делавар».
Или как главный герой «Песни о Роланде»: приближается огромная армия сарацин, и больше всего Роланд жаждет показать себя верным вассалом императора. Он говорит другу Оливеру:
«Мужчина должен выносить великие тяготы ради своего лорда; он обязан страдать от голода и холода, приносить в жертву плоть и кровь. Рази своим копьем, а я буду сражаться Дюрандалем, добрым мечом, который дал мне Карл. Если я умру, то мой наследник скажет: „Это был меч благородного вассала.“»
Как изысканно, благородно, «честеобразно»…
«А потом на карьере ли, в топи ли,
Наглотавшись слезы и сырца,
Ближе к сердцу кололи мы профили
Чтоб он слышал, как рвутся сердца».
Да плевал я на любого «лорда»! Мы этого… наелись досыта.
«Кто служит делу, а не лицам…»
А и правда — кто?
«Строжайше б запретил я этим господам
На выстрел подъезжать к столицам».
«Святорусский» идеал — лично и беззаветно преданный персонаж. Лорду, сюзерену, господину… фюреру, вождю… Генсеков и генералиссимусов здесь пока нет.
Я не собираюсь ради какого-то общепризнанного придурка в короне или без — «выносить великие тяготы», «страдать от голода и холода» и «приносить в жертву». Всё это только «возможные сопутствующие обстоятельства», но не цель. Цель — победа.
«А нам нужна одна победа.
Одна на всех, мы за ценой не постоим».
И лучше, чтоб побед было как учителей у Чацкого:
«Числом поболее, ценою подешевле».
«Дешёвая победа»… — непривычное словосочетание…
* * *
Быть бесчестным — плохо.
Плохо по душе: ты — одинок, ты — против всех. Плохо по жизни: ты — мишень, твоя голова — ценный приз для каждого честного человека. Как голова дракона для благородного рыцаря, как скальп гурона для честного делавара.
Тебя не любят. Боятся, терпят, используют… При первой же возможности прирежут «с искренней радостью и глубоким чувством исполненного долга».
Применительно к искусству боя это поставило передо мною весёленькую дилемму.
Биться честно — сдохнуть.
Я просто не потяну здешний «честный бой».
Тогда, «будь хоть семи пядей во лбу» — «не боец», «всяк сверчок знай свой шесток», «знай своё место», «твоё место у параши»… Или — за спинами бодигардов. Откуда мало что видно и плохо слышно. От которых я оказываюсь полностью зависимым. От их выучки, настроений, жадности, глупости…