— Я приду к тебе, потому что не могу пятые выходные подряд сидеть дома и рассаживать бегонии, как главбух под следствием. Мне нужен глоток твоего терпкого слова, который приведет меня в чувство.
«И конечно, чтобы ты все придумал!» — должна была она закончить фразу, если бы собиралась поведать правду раньше времени. Она хотела предложить ему разработать схему захвата Наденькиного магазина. Но чтобы это было не грубое рейдерство, а постепенное внедрение. Красивое и сводящее с ума в духе бизнес-сюрреализма. Она сама толком не могла объяснить, что замышляла. После двухдневной медитации воображение выбросило ее на берег иллюзий, и она представляла, как ее агентура будет постепенно внедряться в маленький коллектив, вытесняя прежний состав. То есть, например, секретаршу вытеснит Ритта. Она устроится курьером — и заведет с секретаршей доверительную девичью дружбу. Потом они пойдут вместе на вечеринку, коих у Риттки в избытке, — и там жертва коварного плана познакомится с Бубликом. Короткий роман — и у девчонки вся жизнь вверх дном. Она останется беременная, с долгами, точнее, с кредитами, записанными на нее, — и прочими неприятностями… а может, не стоит так нагибать ни в чем не повинную барышню? Может быть, беременности достаточно… да что там — достаточно просто злодейского исчезновения!
Все хрупкие сердца переживают то, о чем предупреждала матушка. Однажды он исчезнет. И нужно будет с этим смириться. И искать нового. Только пережившим исчезновение открывается следующий уровень игры. Хотя кому игра, а кому просто жизнь.
А впрочем, все это чушь и выдумки! Одна Ева на рейдерство, пусть даже изысканное, совершенно не способна.
Тонкое дело — визит к Коменданту, очень тонкое. Тем более если идешь к нему на поклон. Не виделись они с Евой бог знает сколько. Постарела! Но она же не собирается с ним спать. А вдруг это необходимое условие — до сих пор? Или с женщинами после двадцати пяти об этом и речи не идет? Или надо всегда быть готовой к импровизации, а там как пойдет… Ева разглядывала себя в зеркало, что было ей ненавистно. Так уж она устроена — терпеть не может свое изображение со времен подростковых истерик. От зеркала у нее может разыграться мигрень со светящейся аурой — а в ней порой мелькают даже привидения. В общем, крайне неприятное занятие. А одеться как? Прикрыть шелками целлюлит и легкую дрябь на животе — и прикрыть так, словно она только и делает, что продумывает свои туалеты. Со скромным шиком.
Вспомнилось, как много лет назад, когда у них с Комендантом случились две нежные недели, Ева на коньячном кураже изображала ему стриптиз и запуталась в стрингах. И вот, уже пыхтя от конфуза и пытаясь изо всех сил удержать эротическую мину при плохой игре, Ева услышала тихое и ехидное: