Ближе к вечеру, когда за окном стемнело, на лестнице послышались чьи-то шаги. Эйверин подумала, что господин Бэрри наконец решился подняться к матери, но мистер Дьяре испуганно на нее взглянул, и она сразу поняла, в чем дело. Девочка выскочила из комнаты и едва успела перехватить Додо. Глаза его, теперь ядовито-зеленые, опустели. Он глупо уставился на дверь, что виднелась внизу, и тихо бормотал:
– Мне уже пора. Мне уже пора. Мне пора.
Эйви схватила мальчишку за руку и вновь вошла в комнату госпожи. Девочка одними губами прошептала мистеру Дьяре: «Его глаза». Мужчина поцеловал Даду в лоб и подошел к Эйверин.
– Я о нем позабочусь. Пока замкну в комнате, завтра, когда… – мистер Дьяре судорожно вздохнул, и Эйверин поняла, что это значит: «Завтра, когда Дады не станет», – со всем разберемся.
Девочка, не отпуская Додо, одной рукой обняла мужчину, уткнувшись носом в его несвежую рубашку. Сердце ее разрывалось от боли, она ненавидела бессилие, невозможность хоть что-то сделать.
– Спасибо. – Мистер Дьяре шмыгнул носом. – Спасибо, Крысенок.
Мужчина подхватил Додо на руки, что-то шепнул ему на ухо, и мальчик обмяк. Эйверин юркнула обратно в комнату госпожи и присела на кровать. Пусть были они знакомы совсем недолго, но Эйви ужасно привязалась к этой чудаковатой, но неимоверно доброй женщине.
– Девочка, – скрипнул голос госпожи.
Эйверин вздрогнула и подсела поближе.
– Прости. – Дада с явным усилием открыла глаза. – Я накричала на тебя. Ты не виновата ни в чем. Цветы… цветы прекрасны. Но люди красивее. Ты… если сможешь… ты… – госпожа Кватерляйн нахмурилась и облизала губы, – не оставляй Дьяре одного. И Бэрри тоже… Он хороший, мой мальчик…
– Да разве стоит он?.. – внезапно послышался голос вернувшегося мистера Дьяре. Он разрыдался, по телу его прошла крупная дрожь. – Дада, разве стоит он?..
– Он всего стоит, – отрезала госпожа, и морщинки на ее лице разгладились. – Я уже ничего не чувствую… Позовите Бэрри. Попрощаться. – Она прикрыла глаза, и больше ничто не выдавало в ней живого человека.
Эйверин вновь поспешила в зал и очень удивилась, застав господина Бэрри в том же положении. Не подействовало ли и на него ночное проклятие? Может, и его глаза скоро позеленеют?
– Она умерла? – сипло спросил он.
– Пока нет, но она ждет вас.
– Не отходи от меня, девочка. – Молодой господин встал с дивана и, пошатываясь, пошел к двери. – Мне очень страшно.
Ссутулившись, он поднялся в комнату матери и застыл в дверях. Мистер Дьяре встал, освобождая место у изголовья.
– Не думал, что ты придешь, – коротко бросил он.