Эйверин не отвечала, а только хмуро смотрела исподлобья.
– А в чем дело, собственно говоря? – Мистер Дьяре поднялся с кровати, загораживая собой девочку.
– Теперь она слуга госпожи Полуночи. В связи со смертью Дарины Кватерляйн городской договор расторгнут, и наша милостивая госпожа решила взять бедняжку себе. Не оставаться же ей теперь на улице.
– Она останется со мной, – прорычал мистер Дьяре. – Я куплю ее.
– Прошу прощения, вы – господин? Вы обладаете какой-либо недвижимостью в городе Сорок Восемь?
Мистер Дьяре брезгливо скривил губы, усы его гневно дрогнули.
– Нет, – наконец буркнул он.
– Ну, я и говорю, что вопрос это решенный. Дитя, следуй за мной немедля. Вам желаю хорошего дня. – Мужчина поспешил выйти из комнаты и со ступенек прикрикнул: – Немедля!
Эйверин оторопело посмотрела на Эннилейн, а потом на мистера Дьяре. Лицо его, усталое и пустое, вытянулось. Глаза колдуна все еще были обычными – зеленые с карим, такие встретишь у каждого третьего. Только вот эти опустевшие глаза пугали Эйверин куда больше прежних, лиловых.
– Крысенок, иди. Я постараюсь что-нибудь придумать. – Мистер Дьяре обнял Эйви порывисто и коротко, но этот жест был средоточием тепла. – Белку прихвати, будет тебе защитой.
– Идем, милочка… – Эннилейн опустила плечи. – Я помогу донести вещи. Госпожа Кватерляйн столько тебе накупила… – Женщина вновь зашлась плачем, а потом сквозь всхлипывания проговорила: – Спешить надо, Полуночи перечить нельзя… Ох, да что же стало с этим домом…
Дорогу к особняку Эйви не запомнила. Плелась тихо и смирно за Эннилейн и странным мужчиной. Двери, которые ночью были глухи и безучастны, теперь раскрылись. Эйви обняла Эннилейн, вдохнула напоследок аромат свежего хлеба, пытаясь его запомнить, и шагнула внутрь.
– Ожидай, – скомандовал помощник Полуночи, указывая на боковую комнату.
Эйверин вошла туда, куда ей велели, и коротко поздоровалась с хорошо одетым парнем, что сидел у широкого окна. Он обернулся, и девочка невольно покривилась: выглядел незнакомец как блеклая пародия на Додо. Волосы тоже рыжие, да вот только выцветшие, тусклые. Глаза голубые, но цвета в них слишком мало, чтобы они могли считаться яркими. И веснушки на широком лице были, да только лицо полное, одутловатое, не то что у Додо. Да и сам парень весь слишком большой и дряблый.
Несмотря на то что Эйви смотрела на него с откровенной враждебностью, незнакомец широко улыбнулся полными губами и, чуть запинаясь, сказал:
– Здравствуйте. Меня зовут Тюльпинс.