Как и в случае с первым убийством, к поляне вели две пары следов. Только одна пара вела обратно к дороге.
Ближе к вечеру полиция обнаружила в кустах зажигалку Zippo, которая, как предполагалось, и зажгла пламя.
Подобное убийство, если его вообще можно было объяснить, нельзя было объяснять аффектом. Убийцей должен был быть кто-то, у кого вообще отсутствовали чувства. Я все пыталась связать в голове тот факт, что Паоло, похоже, был в Гейнер Ридже до предыдущего убийства, и убежденность Сэнди насчет того, что она узнала о Мэтте. Было ли это убийство связано с предыдущим? Элли, похоже, думала так. Мог ли Мэтт быть замешан в этом?
Я снова позвонила Сэнди, а потом написала ей: «Нам нужно поговорить».
Ожидание было пыткой. Я верила, что Сэнди соберет все доказательства, какие только сможет. Я чувствовала себя беспомощной, я совершенно ни на что не могла повлиять. Чтобы избавиться от невыносимой тревоги, я решила прибегнуть к своей излюбленной стратегии – заняться спортом. После тренировок я обычно уже ничего не соображала. А это было сейчас как раз то, что нужно. Спорт был моим любимым занятием с начальной школы, когда я бежала на физкультуру с большим удовольствием, чем любая другая девчонка, которую я знала. В средней школе я начала делать успехи, в том числе в футболе. Занятия с моей командой в колледже стали для меня своего рода сладкой пыткой, постоянной проверкой любви к спорту с помощью его переизбытка.
В двадцать один год «Адвил» превратился в витамин. Мое тело стало машиной. Машиной, которая работала до тех пор, пока я не начинала чувствовать, как все перестает иметь значение. Я научила себя двигаться в неожиданных направлениях, терпеть приступы скуки, предвидеть изменения направления в пятидесяти ярдах от себя.
В тот вечер мой грузовик проскрипел по лежачим полицейским на стоянке YMCA Грин Хиллс. Парковка была почти забита, но я нашла место позади. Ткань кресла холодила мне шею. Когда капли дождя начали усеивать мое лобовое стекло, я стала смотреть, как автомобильные огни влетают на парковку и вылетают с нее, пока мое дыхание не начало затуманивать изображение. После перехода на зимнее время в Теннесси появлялось такое ощущение, что здесь все время темно.
Еще один труп.
Кошмар.
Я не могла не думать об этом деле, хотя одно только знание о нем уже причиняло мне боль.
Я поняла, что сжала руки так крепко, что ногти оставили отпечатки полумесяцев на моих ладонях.
«Давай, – подумала я, – поднимайся наверх. Ты ведь пришла сюда не просто так».
Войдя внутрь, я сняла толстовку и прислонила трость под ряд крючков. Я уселась на горизонтальный велотренажер под телевизором, который был таким большим, что это выглядело почти пародийно. Я вынула левую ногу из ботинка, надела кроссовку, такую же, как на правой ноге, и начала крутить педали.