— Я этого не надену, — отрицательно мотнул головой Артур.
— Тащи сюда вон те большие палки, — девушка, будто не слышала его, продолжая распоряжаться. — Ставь их над костром пирамидой.
На составленные пирамидой большие сучья они набросили снятую с мёртвых разбойников одежду. Селена, окончательно взяв бразды правления в свои руки, послала своего напарника за очередной порцией хвороста. Через несколько минут огонь уже почти облизывал засаленные, наспех сшитые из недублёной кожи штаны и куртки ещё недавно живых людей.
Сами мертвецы голыми валялись тут же. Артур стыдливо перевернул их всех со спины на живот.
— Думаешь, я никогда не видела голых мужиков? — хмыкнула Селена, продолжая переворачивать угли его мечом.
— Думаю, что у нас сейчас достаточно забот и без посмертного стриптиза, — парировал он. — Я тебе ещё не успел сказать главного.
Девушка пожала плечами, демонстрируя, что и так всё поняла.
— Надо не допустить отравления великого императора, — как-то скучно произнесла она. — Вычислить агента, расправиться с ним, и адью!
Где-то в верхушках высоченных деревьев играл ветер. Сюда в самый низ леса он не мог проникнуть. От того костёр горел ровно, прожаривая насквозь снятые с убитых одежды. А ему предстояло донести до Селены не самую приятную новость. Хотя, если посмотреть с другой стороны, ей это может и понравиться.
— В этот раз, — решился, наконец, он, — нам необходимо не помешать убийце, а не помешать ему, сделать своё дело.
Его напарница выронила меч и, забыв про костёр, уставилась на него. В её глазах читался вопрос: а не сошёл ли её научный руководитель с ума.
— Пойми, — поспешил объясниться Артур, — история уже состоялась. Людовик умрёт. Его дети разделят его империю. Европу захлестнут войны. Эти войны станут длиться столетиями, но в итоге. В итоге Европа станет самым мирным и благоспокойным регионом мира. Пусть и поделенная на десятки мелких государств. Но именно её мы станем ласково называть «Старым светом»!
Девушка, казалось, внимательно слушала. Правда, Артуру не очень нравилось, что при этом она водила пальцем по лезвию меча, будто проверяя его степень заточенности. Ему вдруг вновь вспомнилось, что с точки зрения того, кто для него открыл сюда доступ, тут он и должен умереть. Даже персональная убийца находилась тут же.
— Так ты предлагаешь дать злодеям убить императора? — как-то бесцветно поинтересовалась Селена.
— А ты никак не желаешь понять того, что история уже состоялась! Не дать убить императора — значит изменить ход истории!
— А то, что я убила вот этих вот, — Селена пихнула ногой один из трупов, — чьи шкуры теперь жарятся на костре? Это историю, значит, не меняет?