– Ой-ой-ой!.. – заверещал папа. – Она мне чуть глаз вилкой не выколола!
– А ты не суйся своим глазом к вилке, – говорит мама.
В другой раз Оленька чуть было не проткнула папе карандашом барабанную перепонку.
– Ой-ой-ой!.. – опять верещит папа. – Она мне чуть ухо карандашом не проткнула!
– А ты не суйся своим ухом к карандашу, – говорит мама.
Вскоре у Оленьки выросли прямые черные волосы. А еще вскоре она сказала свое первое слово. Точнее, несколько слов.
– Хватит меня называть этим дурацким именем – Оленька! – сказала Оленька.
– А как же тебя тогда называть? – удивился папа.
– Зовите меня Пистимеей, – сказала Оленька.
– А что, очень хорошее имя – Пистимея, – покладисто согласилась мама.
С тех пор Оленька стала Пистимеей. И больше уже ничего не говорила. Молчит и растет, молчит и растет. И все чего-то себе под нос нашептывает.
– Слушай, – в свою очередь шепчет папа маме украдкой, чтобы Пистимея не услышала, – по-моему, она самая настоящая ведьма.
– Да что ты ерунду-то городишь! – раздражается мама.
– А почему у тебя тогда все время молоко убегает? – спрашивает папа.
– Ой, ну подумаешь, молоко убежало.
– А почему тогда в квартире все время лампочки перегорают? – не унимается папа.
– Ой, ну подумаешь, лампочка перегорела.
– А почему тогда, – приводит папа свой самый главный аргумент, – у меня в супе все время живые муравьи плавают?
– Ой, ну подумаешь, муравьишка иногда в суп попадет, – непоколебимо отвечает мама.
А вскоре наступило первое сентября, и Пистимея пошла первый раз в первый класс. И принесла оттуда первую двойку.
– Это еще что такое?! – строго говорит папа. – Чтобы никаких двоек я больше не видел. А то накажу.
А Пистимея ему в ответ:
– Зря ты это сказал.
И при этом смотрит-смотрит на папу пристально. Папа даже малость испугался.
– Просто я хочу, доченька, чтобы ты хорошо училась.
– Много хочешь – мало получишь, – отвечает ему Пистимея.
И действительно, в следующем месяце папа получил мало, а еще через месяц ему на работе и вовсе зарплату не выдали.
Папа, конечно, сразу же в рот воды и набрал на все те годы, что Пистимея в школе училась. Зато Пистимея стала очень даже разговорчивой. Пришла как-то раз из своей маленькой комнаты в большую и говорит:
– Что-то больно много народа у нас в квартире живет. Прямо не протолкнуться.
– Да где много-то? – возражает мама. – Ты, я да наш папочка. Всего-то три человека.
А Пистимея заявляет зловеще:
– Третий явно лишний.
У папы от этих слов все внутри – уууух – и оборвалось от страха. «Ой-ой-ой, – обреченно думает он. – Мне конец пришел».
И в этот самый момент – дзинь-дзинь-дзинь – телефон зазвонил.