Мгновение спустя леденящая стужа вновь принесла далёкий отзвук, похожий на слившийся воедино комок из крика и практически неразличимого, потонувшего на его фоне звонкого писка. И едва этот звуковой сгусток проник в моё сознание, как оно тут же взорвалось безумными ярко-алыми красками. Зрачки расширились, а тело молниеносно сорвалось с места, бросившись в глубь лесного лабиринта.
Ноги по щиколотку проваливались в снег, ноздри раздувались, втягивая воздух и раскладывая запахи на составляющие, а уши крутились, определяя точное направление приближающегося с каждым мгновением источника таинственного звука.
Звука, который был мне неизвестен, но который был отлично знаком волколаку.
Спустя несколько ударов сердца крики обрели плоть, превратившись в осознанные фразы, и, помимо них, стало отчётливо различимо конское ржание и рычание каких-то существ.
— Загнал их, загнал!
– Окружай выродков! Окружай!
— Лядь! Этот ублюдок меня ранил!
Запахло кровью, и я ощутил разлившуюся в воздухе квинтэссенцию злорадного веселья, страха и отчаяния загнанной в угол жертвы.
Всё, как я люблю.
Замедлившись, пригнулся и бесшумно подкрался к окруженному заиндевевшими голыми кустами приземистому дереву, поднырнув и затаившись под его склонившимися под тяжестью снега ветвями.
— Валко, перекрой справа!
— До чего ловкая тварь!
– Всё, теперь не уйдут!
Я осторожно просунул голову меж прутьев и внимательно всмотрелся в то, что происходило на небольшой вытоптанной прогалине.
А посмотреть там действительно было на что.
Трое всадников и три пеших воина в налатниках Афилема окружили оскалившую клыки белоснежную волчицу, прижавшуюся к дереву и припадающую на окровавленную переднюю лапу. Но самым необычным в этой картине было то, что перед ней стоял рычащий енот с вертикальным шрамом на левом глазу, выставивший перед собой сверкающие клинки и с ненавистью смотрящий на гуатских выродков.
Мои зрачки сузились, а сердце забилось в предвкушении.
Ка-ак интере-е-есно...
Сколь неожиданная и приятная встреча! А уж не суждено ли ей стать последней?
В этот миг неожиданно раздался тот самый пронзительный писк, и я перевёл немигающий взгляд на двух волчат, дрожащих от непереносимого ужаса, но тем не менее с лаем и рычанием защищающих раненую мать.
Несколько кратких мгновений я наблюдал за ними, а затем мои губы растянулись в кровожадной ухмылке.
Кажется, пришло время как следует развлечься.
Более не скрываясь, я выбрался из-под ветвей дерева и ступил на прогалину.
— Каз, сзади! – заорал пеший мечник, стоящий слева от волчицы, и часть афилемцев резко обернулось мне навстречу, но при этом не забывая следить за енотом и на всякий случай не сводя с него заряженный арбалет. Я же спокойно замер, позволяя воинам как следует рассмотреть меня.