Жирные (Лаптон) - страница 49

Эти технологии для работы с человеческим телом создают новые ассамбляжи оцифрованной биополитики. Они функционируют как новая форма общественной педагогики (public pedagogy) [Fotopoulou, O’Riordan, 2017], часто беря на себя откровенно властную роль и обучая пользователей, как именно им следует обращаться со своим телом. Как и другие методы просвещения в области здоровья, приложения и носимые устройства сводят телесные возможности и физическую внешность к специфическим нормам. Приверженцы таких методов утверждают, что вес тела можно регулировать с помощью подсчета калорий и физических упражнений, исходя из представлений о том, что количественные аспекты потребления пищи и физической активности, а также пристальное наблюдение за числовыми показателями – эффективный способ дисциплинирования тел. Таким образом, эти приложения и устройства представляют собой еще один способ подтолкнуть людей к тому, чтобы они считали себя ущербными и отклоняющимися от нормативных идеалов и брали на себя личную ответственность за то, чтобы регулировать свои тела, управляя ими ради приведения их в соответствие с этими нормами.

В этой главе я попыталась привлечь внимание к массивам профессионального знания и социальным институтам, которые стремятся идентифицировать тучные тела как ущербные и больные и превратить их тем самым в объект контроля. Дискурсы и практики в отношении тучной телесности, получающие воплощение в этих знаниях и институтах, стремятся очертить контуры тучности как особого явления, определяя ее как медицинское состояние, требующее вмешательства. В следующей главе речь пойдет о более глубоких социокультурных основаниях осмысления тучной телесности: о неписаных нормах и смыслах, репрезентирующих тучность как нечто неправильное и неподобающее не только с медицинской, но и с моральной точки зрения.

Почему тучное тело вызывает такую острую негативную эмоциональную реакцию? Почему его пытаются жестко контролировать, сдерживать и обуздывать? В этой главе мы ищем ответ на эти вопросы, исследуя понятия трансгрессии, отвратительного (the abject) и гротескного тела, а также то, как с помощью проецирования чувства отвращения на тучное тело поддерживается бинарная оппозиция «Я/Другой».

Внешний вид тела, манера поведения транслируют специфические культурные смыслы тем, кто на это тело смотрит. Некоторые особенности внешности «считываются» или истолковываются самим человеком и другими как отражение особенностей индивида внутри этого тела. На основании социокультурных значений, приписываемых определенным телесным характеристикам, выдвигаются предположения относительно Я как неотъемлемой части этого тела [Grosz, 1995; Lupton, 1995; Brandt, Rozin, 1997a; Shildrick, 2012; Kafer, 2013]. Многие из этих предположений распределяются по полюсам доминирующих бинарных оппозиций: мужское/женское, белое/черное, цивилизованное/дикое, удерживающееся в границах (contained)/гротескное, нормальное/патологическое и здоровое/больное. Таким образом, тело как бы выдает некую тайную «истину» относительно Я внутри этого тела. Физические размеры тучного тела оказываются сами по себе символом, который по-разному может истолковываться теми, кто смотрит на это тело со стороны, и тем, кому это тело принадлежит. Тучные тела занимают больше физического места, чем другие тела: они привлекают внимание – взгляд других – своими размерами. Часто это взгляд осуждающий и морализирующий.