Теперь пришло время поинтересоваться, чем был так занят Саладин, что позволил королю собрать свои силы и пойти на Акру. После капитуляции Бельвуара в январе 1189 г. султан вместе с братом аль-Адилем посетил Иерусалим и отпраздновал там Ид аль-Адху. Затем он побывал с инспекцией в Аскалоне и остался до марта в Акре. Он поставил своего старого чиновника Каракуша, создателя цитадели Каира, комендантом. Гарнизон был набран из опытных египетских ветеранов. Отдав приказ о ремонте стен прибрежной крепости, которая должна была стать столицей Палестины, он вернулся в Дамаск. В апреле, в недобрый час, он отправился покорять Бельфор, мощный замок тамплиеров к востоку от Тира, который оставался единственной христианской крепостью во внутренних областях страны, за исключением известного замка Крак-де-Шевалье в горах Ливана, который отразил все приступы мусульман[13]. Если Саладин и в этот раз просил совета у Корана, что было в его правилах, то Священная книга явно увела его с истинного пути. Захват замка можно было осуществить гораздо меньшими силами, а основное внимание султану следовало сосредоточить на том, чтобы сокрушить пока еще небольшое войско короля до того, как оно обретет силу. Но четыре драгоценных месяца были упущены под стенами Бельфора, а битва при Хаттине, со времени которой минуло уже два года, начала изглаживаться из памяти христиан, и противник султана смелел с каждым днем.
Рено Сидонский, один из немногих выживших в той битве, стоял во главе обороны Бельфора, и его действия заслуживали высокой оценки. Он понимал, что главным было выиграть время, и, будучи опытным дипломатом, он намеренно пускал пыль в глаза султану. Он говорил на арабском языке и изучал историю и литературу мусульман. Его ум не уступал его изысканным манерам. Пользуясь этими преимуществами, он часто посещал шатер Саладина, говорил о себе как о его преданном слуге и обещал сдать замок без боя, если только ему дадут три месяца, чтобы вывезти его семью и близких ему людей из Тира, якобы опасаясь мести маркиза. После капитуляции для него не было бы ничего лучше, как поселиться в Дамаске при дворе султана, получив приличествующее ему содержание. В своих частых разговорах с султаном умный обманщик нащупал его слабое место: он начал обсуждать серьезные вопросы религии, и Саладин спорил с ним и, несомненно, тешил себя надеждой, дорогой для каждого миссионера-мирянина, обратить христианина в свою веру.
В «отделе разведки» султана работали, видимо, сплошные непрофессионалы, потому что они не предупредили его, что правитель Бельфора был близким другом и союзником маркиза Монферратского, и ни в коей мере он не собирался интриговать против него. Наконец сомнения в отношении его очаровательного гостя все же начали появляться у Саладина, но он согласился на трехмесячное перемирие и не предпринимал никаких действий, пока срок его не истек. Только впоследствии обнаружилось, что Рено все это время разыгрывал Саладина и, пока он упражнялся в богословских вопросах, воины гарнизона укрепляли и достраивали оборонительные сооружения. Защитники замка и не помышляли о добровольной сдаче и были настроены более решительно, чем вначале. Саладин был разочарован, но, как и прежде, проявил великодушие и помиловал дипломата, только повелев заковать его в цепи. Но миновал апрель, и быстро наступил август, и король Ги де Лузиньян был готов выступить к Акре.