Четыре года Занги отдыхал от священной войны (джихада). В Мосуле у него было много дел, он должен был удерживать в подчинении окрестных вождей. Смерть султана, его суверена, в 1131 г. привела к очередной войне за наследие Сельджукидов, в которой Занги тоже принял участие. Именно в этой кампании он потерпел поражение от кравчего Караджа, который заставил войско Занги в беспорядке отступить к Тигру, где паромные суда коменданта Тикрита спасли Занги от окончательного разгрома. Халиф попытался воспользоваться этой неудачей атабека и заставить его заплатить по старым счетам. Но предпринятая им осада Мосула в 1133 г. закончилась тем, что его, в свою очередь, окружил Занги, который принудил осаждавших сдаться, и после трех месяцев бесполезных усилий его святейшество отступил. На востоке горизонт снова прояснился, и атабек вновь обратил свои взоры на Сирию. Для того чтобы успешно вести джихад, было необходимо овладеть Дамаском, сердцем Сирии, теперь же это был не более чем аванпост франков. Дамаск должен был быть во власти Занги, и тогда, объединив войска Сирии и «Острова», он сможет сбросить «христиан-собак» в море.
Это была мечта, которой не было суждено осуществиться. Произошло это только после смерти Занги. Его первая попытка в 1135 г. закончилась ничем. Тогда умный государственный деятель, правивший Дамаском от имени нескольких номинальных властителей, Муин ад-Дин Анар (Айнард латинских хроник), принял единственно верное решение, чтобы сорвать планы Занги. Он заключил союз с франками. Крестоносцы сами в не меньшей степени опасались поборника ислама и были готовы помочь Дамаску сдержать его продвижение. Когда летом 1137 г. Занги вновь прибыл в Сирию, он обнаружил, что франки поддержали Анара, и первым шагом Занги было заставить их отступить вместе с королем Иерусалима в замок Барин (Монферран). Арабские историки пишут, что замок «располагался на горном гребне, гораздо выше горных пиков» на головокружительной высоте, до которой не могли подняться уставшие птицы. Франки считали его несокрушимой твердыней. Тем не менее, когда Занги задействовал против крепостных стен несколько мангонелей (метательных машин-камнеметов), Монферран был принужден спустить флаг. Истощенный и павший духом гарнизон сдался на почетных для себя условиях. Занги подарил королю Иерусалима (с 1131 по 1143 г.) Фульку одеяние для торжественных церемоний, и, как признает Гийом Тирский, атабек «относился к своему врагу довольно любезно».
Этот необычный акт милосердия был проявлением простого благоразумия. Занги стало известно, что в Сирию прибывают значительные подкрепления из Европы, и, спешно заключив перемирие с Дамаском, Занги отступил к Мосулу. Ситуация для него складывалась не лучшим образом. Император Иоанн Комнин ввел свою армию в Сирию, и к ней присоединились не только войска государств крестоносцев. К ней примкнули и мусульманский правитель Дамаска и его вассалы. Иоанн начал обмениваться дружественными посольствами с Занги. Мы читаем о преподнесенных дарах – соколах и леопардах для охоты, и о заключенном договоре, гарантировавшем неприкосновенность городских прав Алеппо. Но подобные соглашения не стоили той бумаги, на которой они были написаны. Христианские церковные деятели заявили, что клятва, данная неверным, ничего не значит. «Император овладел Бизаа и Кафар-Табом», а затем, в апреле 1138 г., осадил Шейзар, крепость семейства Усамы на Оронте. До Занги дошел призыв о помощи, и он поспешил с войском к крепости. Несмотря на то что у него не было достаточно сил, чтобы выбить противника с окружающих крепость высот, но его угрожающие маневры, ложный слух о идущем на подмогу Давиде из Хасан-Кейфа, наряду с дипломатическими ходами и прямом подкупе, подвигли императора изменить свое решение, поскольку его уже начинало возмущать безразличие и легкомысленное поведение латинских правителей. И на 24-й день осады «ромейский волкодав» снялся с места, бросив свой обоз, в котором, в частности, было 18 огромных мангонелей, которые Занги сразу же взял себе. Случилось так, пишет Ибн аль-Асир, что «Аллах избавил верующих от сражения» (Коран, 33: 25. Сура аль-Ахзаб).