Все оставшееся время до конца года было посвящено административным делам и подготовке войск, и ничего значительного не произошло вплоть до весны. Однако соперничество между домами Занги и Айюба не прекратилось и после победы, одержанной Саладином при Хаме. Обе стороны продолжали собирать силы для нового этапа борьбы. Сайф ад-Дин набрал воинов в Диярбакыре и Джазире и с ними весной 1176 г. форсировал Евфрат у Биры. Его армия насчитывала 6 тысяч человек, и она пополнилась воинами ас-Салиха в Алеппо. Саладин, выехавший из Каира всего лишь с 700 всадниками, имел теперь под своим командованием не только войска Дамаска, но и недавно прибывших воинов из Каира.
Когда 11 апреля 1176 г. он переправлялся через Оронт, солнце померкло, земля покрылась тьмою, а звезды ярко засияли на полдневном небосклоне (это было полное солнечное затмение в Северной Сирии). Несмотря на этот недобрый знак, Саладин продолжил свой поход. Однако не успел он отойти далеко от Хамы, когда зловещее предзнаменование сбылось: ему едва удалось избежать серьезного поражения. Сайф ад-Дин подошел стремительно, когда люди Саладина, разбросанные там и здесь у Туркменских колодцев (Джибаб-ат-Туркман), поили своих коней. Напади он сразу же, то одержал бы победу, но Сайф ад-Дин колебался в принятии решения, и, когда на следующее утро 22 апреля он выехал в поле, войска противника ожидали его вблизи Малого караван-сарая у Талль-ас-Султана (на Холме Султана) в 25 км от Алеппо. Завязалась кровавая рукопашная битва. Правитель Ирбиля опрокинул левое крыло войск Саладина и начал преследовать их, когда сам султан стал во главе своей личной гвардии и обратил тяжелое положение в победу. Внезапно паника охватила ряды вражеского войска, и все ударились в бегство, спасая свою жизнь. Большинство командиров атабека было убито или взято в плен, а сам Сайф ад-Дин едва спасся. Все лагерное имущество, палатки, продовольствие, прочие припасы и кони попали в руки победителей.
Саладин показал себя достойным победы. Он великодушно обошелся с пленными, отпустил их на свободу и одарил многих из них дарами. Раненые были обязаны ему спасением своей жизни, им был обеспечен уход, и многие выздоровевшие желали поступить к нему на службу. Что же касается богатых трофеев, обнаруженных в захваченном лагере, все они были отданы воинам. Сам же султан не взял для себя ничего. В этом проявилась его благородная натура и мудрость государственного деятеля. Отныне он был связан со своими воинами и воинами его врага узами благодарности и личной привязанности. Он отпустил пленных, среди которых было много знатных людей, и они вернулись к своему домашнему очагу у Великой реки, восхваляя и превознося его за проявленное им милосердие и великодушие, готовые стать его подданными. Его собственные люди, воодушевленные триумфальной победой и разбогатевшие благодаря большой добыче, были готовы последовать за ним куда угодно.