— Всё равно этого мало, — вновь подал голос Анкх.
— Мало, — согласился я, — Поэтому ночью мы с Ритцем и Аресом сами пойдём на разведку.
— Ты с ума сошёл?! — в один миг Эрин из ласковой кошки превратилась в рассерженную рысь, — Вы даже квартала не пройдёте, как вас заметёт первый патруль инквизиции!
— Ничего подобного, — я был готов к такому, — Сидеть здесь можно до следующего года, но ничего не изменится. Сейвал и Финвал — наши глаза и уши, но они не маги. Побрякушки Анкха не смогли считать энергоконтуры защиты стен — а значит, это придётся делать вручную. Из нас лучше всех в магической защите разбирается Ритц. Арес сможет дать нам точное количество людей за стенами и узнать маршруты патрулей. Я смогу видеть всё его глазами и тогда нам удастся понять, как лучше пробраться в дом.
— Почему ты не можешь отправить его отсюда?
— Потому что это далеко, Эрин, — мягко сказал я, — К тому же, не уверен, что он согласится надолго оставлять меня.
Одайрус, дремавший неподалёку от нас, почувствовал, что я говорю о нём и тихонько рыкнул, не открывая глаз. От него пришла короткая волна тепла, которая означала согласие с моими словами.
— Видишь? — спросил я, — Он одобряет мой план.
— Он твой одайрус, — фыркнула рыжая, — Конечно одобряет!
— Зря ты так думаешь. У Ареса всегда есть собственное мнение.
Это было чистой правдой. Мой крылатый друг за последние несколько месяцев изрядно вымахал, и сейчас, стоя на четырёх лапах, в холке доставал мне до пояса. Если так пойдёт и дальше, к концу зимы он превратится в здоровенного зверя, которого будет сложно прокормить, и это меня слегка беспокоило.
Впрочем, одайрус ещё ни разу не жаловался мне. Оказалось, что без еды он может спокойно обходиться и неделю, и даже две. Правда если такое случалось и Арес потом что-нибудь съедал — его аппетиту могла позавидовать целая рота солдат. Пока мы были в столице, крылатый друг ел всего раз — зато как! Он сожрал с десяток индюшачьих туш и с того момента очень мало двигался, сберегая энергию.
Кроме того, общение с ним у нас вышло на новый уровень. Те вещи, которые одайрус не понимал ещё летом, теперь прекрасно обрабатывались им, и по ментальной вязи мы даже могли обмениваться образами и эмоциями, наладив что-то вроде общения. Это было необычно и… непривычно? Зверь мыслил другими категориями, но в отношении меня и моих друзей руководствовался ровно теми же принципами, что и я — просто считывая моё состояние. И мысли, как мне казалось иногда, но этого я наверняка не знал.
— Как бы там ни было — то, что ты задумал, очень опасно!