Долгий '68: Радикальный протест и его враги (Вайнен) - страница 24

Но, как бы того ни хотелось противоборствующим сторонам, четкого разделения никогда не существовало. Радикализм конца 1960-х зачастую оказывался результатом реформаторских настроений начала десятилетия. Позднее, в 1970-е, он иногда снова возвращался в более спокойное русло — как в политических, так и в трудовых отношениях. Причем я отнюдь не считаю, что «люди 68-го» кому-то продались или стали жертвами манипуляций со стороны системы. По-моему, долгосрочное значение 68-го обусловлено именно тем, что он теснейшим образом взаимодействовал с «большой» политикой.

Мы — представители поколения, выросшего в относительном комфорте, ныне обосновавшегося в университетах и с тревогой взирающего на мир, который достанется нам в наследство.

Порт-Гуронская декларация организации «Студенты за демократическое общество», 1962 год

Поколение. Я навсегда поклялся больше не произносить это слово… Не хочу быть частью того сгустка разочарования и кумовства, который начал ощущать собственную самобытность только в массовом предательстве, принесенном зрелостью.

Ги Хокенгхейм, активист 68-го, критикуя своих современников в 1986 году1

Это они [матери] виноваты в том, что их дети выросли такими ужасными.

Нэнси Митфорд во время студенческих беспорядков в Париже, 12 мая 1968 года2

Члены организации «Студенты за демократическое общество», Индиана, сентябрь 1964 года

Термин «поколение» часто использовали на протяжении «долгого 68-го». Джек Вайнберг, участвуя в студенческой демонстрации в Беркли в 1964 году, скандировал: «Не доверяй никому старше тридцати». Тот факт, что политическое возмущение зачастую вспыхивает именно в те моменты, когда двадцатилетние начинают составлять заметную часть населения, а фоном этого недовольства служит распространение образования и «молодежной культуры», представляется крайне важным. Но все же его подлинное значение гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. На уникальную поколенческую идентичность начинали претендовать уже те, кто родился во время Второй мировой войны или даже до ее начала. Том Хайден, который составил Порт-Гуронскую декларацию (см. главу 4), родился в 1939 году, а Джек Вайнберг — в 1940-м. Кстати, последний из них в 1964 году в Беркли на самом деле критиковал «старых левых», а не старшее поколение как таковое.

В 1960-е нередко бывало так, что «поколенческая пропасть» в политике разделяла близких по возрасту людей. Майкл Харрингтон, американский социалист и общественный обозреватель, участвуя в конференции, на которой была принята Порт-Гуронская декларация, поссорился там с младшими товарищами, в частности, с Хайденом. Позже он извинился за «истерику среднего возраста», добавив, что в критике в свой адрес усмотрел «эдиповы наскоки на фигуру отца». Между тем в момент этой ссоры Харрингтону было всего тридцать четыре года