– Дожить бы….
Одуряюще пахли травы, с пруда подползал туман, стало свежо, затуманенный хмелем мозг стал проясняться. Деревья зашумели, налетевший ветер прогнал туман и принес тепло. Витька улегся на спину, поставил банку с пивом на пузо.
– Вот это кайф, – пробормотал он, завозился, устраиваясь поудобнее. – Сейчас звезды появятся. Созвездия знаешь?
– А то. – Макс растянулся на плите, уставился в небо, высматривая в ветках старых берез голубые искорки. – Конечно, знаю.
– Гонишь, – буркнул Витька.
– Сам ты гонишь.
– Сейчас проверим.
Витька бормотал откуда-то из мрака, его заглушали лягушки. Орали они так, что едва слышалась в их хоре электричка, или товарняк, или что там еще грохотало по рельсам в сторону Москвы или из нее. Где-то не очень далеко гавкнула собака, за ней еще одна, Витька снова закурил, замахал руками, разгоняя едкий дым.
– Вона! – он ткнул пальцем в небо. – В зенит смотри и чуть правее! Как называется?
Макс присмотрелся к крохотным бледным огонечкам, едва заметным на летнем небе, нашел сначала обеих Медведиц, а затем и знакомое перекрестье с яркой звездой сверху и еще один ориентир, ниже первого и чуть левее.
– Вега, самая яркая звезда северного полушария, созвездие Лебедь. А рядом Лира.
– Умный, блин, – съязвил Витька и вытянул вверх зажатый в пальцы окурок:
– А это Сириус, который слева…
– Нифига, – перебил его Макс, – его не видно у нас в это время года, только зимой.
Витька засмеялся из темноты:
– Соображаешь…
Его заглушил собачий лай, псы гавкали совсем рядом, и, судя по звукам, уже дрались где-то неподалеку. Макс приподнялся на локтях, вгляделся в темноту.
– Это на помойке, – спокойно сказал Витька. – Тут дачники недалеко живут, в овраг мусор кидают, свиньи, а бродячие псы за него дерутся. Сюда забегали, но я кирпичом по морде их отвадил. Не обращай внимания.
Собаки заткнулись, ветер приятно гудел в верхушках берез, обдавал теплом, от него тянуло в сон. Макс прекрасно осознавал происходящее: он пьяный лежит на могильной плите на краю старого кладбища и вот-вот уснет на этой самой плите. Понимал, но поделать с собой ничего не мог, глаза упорно закрывались, электричка уже не гремела, а пела свою полуночную колыбельную.
– Настька сейчас припрется, – сонно пробормотал Витька. – Она вечно по ночам шарится. Ее электричка как раз прошла, на двадцать три ноль одну…
Снова залились лаем псы, судя по накалу страстей, зверья стало больше. Раздался скулеж, потом вой, Витька выругался в темноту.
– Надо кирпич найти или палку, а то они кинуться могут, как на конкурента в цепи питания. Ничего, твари, не боятся…