– Простите, что отвлекаю, но вам нужно уходить, – подает голос Рен.
Мы размыкаем объятия и направляемся к двери. Отец идет первым, прислушивается, прижимает палец к губам и кивком предлагает следовать за ним. Мы прокрадываемся на первый этаж, мимо закрытой двери, ведущей к камерам. За ней все еще стонет оланфуиль, и его стон отзывается острой болью внутри меня.
– Что они с ним делают? – спрашиваю я.
– Ты не захочешь знать.
Идущий позади Рен легонько подталкивает меня, и я следую дальше за отцом. В помещении у выхода пусто: ни Ангус Митчелл, ни кто-либо другой не охраняют тюрьму. Отец шепотом просит нас подождать на лестнице, а сам вдоль стены пробирается к двери и выглядывает через крошечное окно.
– Там толпа, – тихо сообщает он.
Я подхожу к двери и вижу Мэгги Уилсон, Мари Кэмпбелл и других женщин деревни. Их внимание приковано к окну над нами, из которого доносятся звуки. Выйти незамеченными у нас не получится.
– Иди наверх и скажи, что не смог найти дров, – командует отец Рену. – Не стоит тебя в это замешивать. Давай.
Я киваю в знак согласия, и Рен разворачивается.
– Ой. Погоди, – подскакивает он и достает из кармана мой револьвер и две запасные пули. А затем, краснея, отдает мне мамину камею.
Мы с отцом с недоумением смотрим на эти дары.
– Береги себя, – просит Рен и возвращается к лестнице.
– Ты тоже, – шепчу я.
Когда парень открывает дверь, за которой находятся камеры первого этажа, крики становятся громче.
Это невыносимо.
В моей руке оружие, и я принимаю решение. Открываю барабан и считаю. Потом защелкиваю его, взвожу курок и кладу указательный палец на спусковой механизм. Прячу две оставшиеся пули в карман одолженной мне юбки и протягиваю камею отцу.
– Па… – Я замираю в нерешительности.
Он берет камею, смотрит на нее, нежно касается большим пальцем нарисованного лица матери и снова мне улыбается.
– Знаю. Я понимаю.
Его благословение согревает меня.
– Где тебя искать, когда я тут закончу?
– Я пойду в магазин Уилсон. Никто не додумается искать меня там, и я надеюсь, что Мэгги беспристрастно выслушает меня.
Я киваю. Так и будет, я уверена.
– Я присоединюсь к тебе там.
– Будь осторожна, дочь. – Отец кладет руку мне на плечо, к счастью, на правое, и легонько сжимает его. – Ты выросла и превратилась в замечательную молодую женщину, – начинает он, но я качаю головой.
– Нет, не надо. Скажешь мне это, когда все закончится и мы окажемся дома. – Отец собирается уходить. – Ты уверен насчет лекарства? Ты уверен, что его нет?
– Прости, но нет, – качает он головой и кивком указывает на револьвер. – Если хочешь, это сделаю я.