Джайлз не забыл. Он еще вспомнит эти слова, когда мама исчезнет.
После этого разговора я перестала ходить к Гэвину на чай, оправдываясь тем, что дома нужна моя помощь. Мне не нравился голодный взгляд, которым смотрел на меня Джайлз. Словно медведь в клетке, поджидающий подходящего момента.
А теперь, сидя в тени у залитой солнцем площади, я наблюдаю, как этот мужчина смеется. И, будто почувствовав мой взгляд, он оборачивается и смотрит прямо на меня.
– Извини, что так долго. Там была очередь. – Гэвин снова занимает место рядом со мной.
На той стороне площади его отец видит это и хмурится.
– Знаешь, Гэвин, вообще-то мне пора, – говорю я. – Прости.
– Возьми хотя бы свой сидр.
– Почему бы тебе не…
– Мисс Дуглас.
Я замолкаю. Понятия не имею, как Джайлзу удалось так быстро пересечь площадь, но вот он, стоит чересчур близко. Рядом с ним Дункан с пивной кружкой в руке.
– Джайлз, – здороваюсь я как можно вежливее. – Дункан. – Ему я улыбаюсь.
Лицо Джайлза мрачнее тучи.
– Боюсь, но мне придется забрать у вас своего сына, мисс Дуглас, – произносит он тоном, в котором не слышится ни капли сожаления.
– Позволь я сначала допью, – спокойно отзывается Гэвин.
– Нет, сейчас, – настаивает мужчина, забирает у сына обе кружки и ставит их на стену.
В следующее мгновение Гэвин встает, а Джайлз кладет руку ему на плечо и уводит. Я вижу, что парень пытается повернуться и попрощаться, но отец только усиливает свою хватку и не позволяет ему этого сделать.
Дункан смотрит вслед удаляющейся парочке.
– Мне кажется или это было немного странно? – интересуется он.
– Джайлз недолюбливает меня, – поясняю я.
– Ну и дурак, – отвечает Дункан, и мои щеки заливаются краской, а он продолжает: – Боюсь, монахи в этот раз тебе ничего не передали.
Конечно, они ничего не передали; через несколько дней я сама к ним приеду. Но ему об этом не стоит знать.
– Они больше не хотят со мной работать, – произношу, пожимая плечами. – В прошлый раз прислали письмо, в котором поблагодарили за услуги и сообщили, что больше не нуждаются в моей помощи.
Дункан раздосадованно качает головой.
– Ах, Альва, мне так жаль. Ты столько лет усердно трудилась для них. Им должно быть стыдно, что они без предупреждения оставили тебя без работы.
– М-да. Но что я могу поделать? – качаю я головой. – Я передам им последнюю пачку текстов, и мне хотя бы за это заплатят. Во сколько ты завтра уезжаешь? – спрашиваю я как можно более непринужденно.
– Планирую после обеда. – Он опускает взгляд на кружку в своих руках. – Мне не захочется выдвигаться ни свет ни заря.
– Конечно, нет, – улыбаюсь я. – Примерно около часу?